— Ты вообще понимаешь, что сейчас сказала?!
— Повтори. Медленно. — Карина стояла посреди кухни, не снимая пуховика, и смотрела на мужа так, будто он только что предложил продать почку ради салюта.
— Да чего ты заводишься сразу… — Валера почесал затылок и отвёл глаза. — Мама сказала, что к Новому году надо уже определиться с деньгами. Ну… помочь Кристине. Свадьба же весной, а сейчас декабрь, все дорожает.
— Помочь — это сколько? — голос у неё был тихий, опасно спокойный. Такой обычно бывает перед взрывом.
— По-честному. По-семейному.
— Сколько, Валера.
Он вздохнул, будто это ему сейчас тяжело.
— Четыреста.
— Чего?
— Тысяч.
Карина рассмеялась. Коротко, сухо, без веселья.
— А, ясно. Это шутка такая. Предновогодняя.
— Кар, ну не начинай…
— ЧЕТЫРЕСТА ТЫСЯЧ?! — она повысила голос так, что чайник на плите жалобно пискнул.
«Четыреста тысяч. В декабре. Перед Новым годом. Когда люди считают копейки, а не чужие хотелки».
— Мама сказала, что Антон тоже даёт. И Люда не против.
— Конечно, не против! — Карина швырнула шапку на табурет. — Люда вообще против бывает только скидок меньше пятидесяти процентов!
— Не надо так…
— А как надо?! С шампанским в руках и улыбкой благодарной жены?!
Валера сел за стол, сцепил пальцы.
— Кар, это семья.
— Твоя семья, Валера. Не моя.
— Мы женаты.
— Да? А почему тогда решения принимаются без меня?
— Кариночка, ты же понимаешь…
Через два дня они уже сидели у Валентины Михайловны. В зале пахло хвоей — искусственной, дешёвой, но старательно украшенной. Елка стояла как символ: праздник будет, хотите вы этого или нет.
— Кариночка, — начала свекровь сладким голосом, — ну что ты так напряглась? Это же радость. Свадьба. Новая жизнь.
— За мой счёт, — спокойно ответила Карина.
В комнате повисла тишина.
— Не драматизируй, — вмешался Валера.
— Я не драматизирую. Я считаю.
— Вот всегда ты так, — вздохнула Валентина Михайловна. — Деньги, деньги… А душа где?
— Душа у меня на работе, — отрезала Карина. — Между капельницами и ночными сменами.
— Ну ты же медсестра, — махнула рукой свекровь. — Сейчас везде нужны. Подработаешь.
— Я уже подрабатываю.
— Значит, ещё.
«Если у женщины есть силы — значит, их можно выжать до конца».
— А почему не Антон больше? — Карина посмотрела прямо. — У него доход другой.
— У нас равенство, — отрезала Валентина Михайловна. — Поровну. Чтобы потом никто не говорил, что Кристину любят меньше.
— А меня, значит, можно любить по остаточному принципу?
— Ты вообще о чём? — нахмурился Валера.
— О том, что у нас нет этих денег без последствий.
— Последствия — это когда семья рушится, — резко сказала свекровь. — А не когда диван старый.
Карина медленно встала.
— Спасибо. Я всё поняла.
— Ты что, против моей семьи?
Дома было холодно. Батареи еле тёплые, окна запотевшие. Декабрь.
— Ты специально так с мамой разговаривала? — Валера бросил куртку на стул.
— Я разговаривала нормально.
— Нет. Ты выставила меня нищим.
Карина повернулась.
— А если ты боишься выглядеть нищим, может, стоит меньше молчать, когда речь идёт о моих деньгах?
— Наших!
— С каких пор? — она усмехнулась. — С тех, как ты решил их подарить?
— Кар, ну не будь…
— Кем? Удобной?
Он повысил голос:
— Ты что, против того, чтобы сестра нормально вышла замуж?!
— Я против того, чтобы мы остались ни с чем ради показухи!
— Это не показуха!
— Тогда пусть свадьба будет по средствам!
— Ты сейчас говоришь как чужая! — рявкнул он. — В нашей семье так не принято!
«Вот оно. Не „мы“, а „у нас так принято“».
— Тогда, Валера, мне, кажется, не туда.
Он замолчал. Потом тихо, почти шёпотом:
— Если ты сейчас не поддержишь меня…
— То что?
Он посмотрел на неё холодно.
— Делай выводы.
Ординаторская. Тридцать первое ещё далеко, а сил уже нет
— Ты бледная, — сказала Валя, коллега, наливая чай. — Давление?
— Семья, — усмехнулась Карина.
— А. Самое опасное заболевание.
Карина рассказала. Всё. Без прикрас.
— Четыреста? — Валя присвистнула. — Они охренели.
— Я тоже так думаю.
— Ты же понимаешь, что если сейчас проглотишь — дальше будет только хуже?
Карина молчала.
— Ты у них банкомат, — продолжила Валя. — С кнопкой «терпи».
— Мама сказала, ты перегибаешь
Вечером Валера был непривычно мягкий.
— Мама говорит, ты на эмоциях.
— Конечно. Это же не её деньги.
— Ну зачем ты так…
— Валера, — Карина села напротив. — Ответь честно. Если бы это были твои накопления — ты бы так же легко согласился?
Он не ответил.
— Вот и всё.
За окном зажглись гирлянды. Город готовился к празднику. А внутри у Карины было пусто и холодно, как в недостроенной многоэтажке.
«Иногда декабрь — это не про ёлки. Это про окончательные решения».
Она ещё не знала, какой именно обман вскроется дальше, но уже чувствовала: назад дороги нет.
И это было только начало.
— Ты думаешь, я не узнаю?
Телефон завибрировал в шесть утра. Карина ещё не спала — декабрь вообще плохо дружил с её сном.
Сообщение было от банка. Короткое. Холодное.
«С вашего счёта произведено списание: 120 000 ₽».
Карина села в кровати резко, как от удара током.
— Что за… — прошептала она и тут же открыла приложение.
История операций обновлялась медленно, издевательски.
Минус сто двадцать. Перевод на карту Валеры.
— Ты серьёзно? — сказала она в пустоту.
Через пять минут она уже стояла на кухне. Валера делал вид, что спокойно пьёт кофе. Даже не вздрогнул.
— Ты ничего не хочешь мне объяснить? — спросила она без приветствий.
Он вздохнул. Тяжело. С обидой. Как человек, которого заставили.
— Я взял немного.
— Немного — это сто двадцать тысяч?!
— Кар, ну не ори с утра.
— Я не ору. Я считаю. Ты полез в счёт без моего согласия.
— Это общие деньги.
— Тогда почему ты взял молча?
Он поставил кружку.
— Мама попросила задаток внести. До Нового года. Ресторан ждать не будет.
Карина рассмеялась. Уже иначе. Горько.
— А меня, значит, можно не спрашивать.
— Ты бы всё равно начала истерику.
— Это не истерика, Валера. Это называется воровство.
Он вскинулся:
— Не смей!
— А как ещё это называется?
«В одну секунду всё встало на свои места. Он не договаривался. Он просто взял».
— Ты же жена, а не бухгалтер
— Ты хоть понимаешь, что ты сделал? — Карина говорила тихо, но каждое слово било точно.
— Я сделал то, что должен был.
— Кому? Маме?
— Семье!
— А я кто?
— Ты… — он замялся. — Ты жена.
— И что это значит?
Он раздражённо махнул рукой:
— Что ты должна поддерживать мужа, а не устраивать допросы!
— Поддерживать — это когда вместе решают, а не когда один тихо шарит по счетам!
— Ты всё усложняешь!
— Нет. Ты всё упрощаешь. До уровня «взял и ушёл».
Он встал, навис над ней:
— Деньги вернутся. После Нового года.
— Каким образом?
— Ну… премия может быть.
— Может? — Карина подняла брови. — Или не быть?
— Кар, хватит. Ты реально уже…
— Кто?
— Неблагодарная.
Тишина.
— Повтори.
— Ты неблагодарная. Мы живём в квартире моей семьи, а ты считаешь каждую копейку.
«Вот он. Козырь. Квартира. Всегда в нужный момент».
— Значит, я тут временно? — спросила она.
— Не переворачивай.
— Тогда скажи прямо. Эти деньги ты бы всё равно отдал. Даже если бы я была против?
Он посмотрел в сторону.
— Да.
— С Новым годом, дорогая
31 декабря выдалось серым. Снега почти не было, только грязь и гирлянды на фоне.
Карина пришла с работы позже обычного. Валера уже был дома. Весёлый. Поддатый.
— Мама звонила! — радостно сообщил он. — Всё отлично, ресторан подтверждён!
— За мои деньги, — кивнула Карина.
— Ну не начинай сегодня. Праздник же.
— Для кого?
Он не услышал. Или сделал вид.
— Садись, сейчас отметим!
— Я не буду.
— Кар, ну ты что как…
— Как человек, которого обманули?
Он усмехнулся:
— Слушай, ты реально загоняешься. Все так живут. Муж — голова, жена — шея.
— А если шея устала?
— Тогда не надо было замуж выходить.
Карина посмотрела на него долго.
— Ты правда считаешь, что имеешь право распоряжаться мной и моими деньгами?
— Я имею право решать.
— Тогда решай сам. Без меня.
Она пошла в спальню. Достала сумку. Быстро. Чётко. Без истерик.
— Ты куда? — он появился в дверях.
— Туда, где меня не считают ресурсом.
— Ты серьёзно сейчас? В Новый год?
— Очень символично, не находишь?
Он рассмеялся:
— Да куда ты пойдёшь? К подружкам?
— Не твоё дело.
— Кар, ты без меня никто!
— А с тобой — никто с минусом.
— Правда всплывает всегда. Особенно под ёлку
У Маши было тихо. Спокойно. Без криков.
— Ты как? — спросила она, укутывая Карину пледом.
— Как будто очнулась.
Утром Карина поехала в банк. Без эмоций. Как на работу.
— Мне нужна выписка по счёту. Полная.
— За какой период?
— За всё время.
Девушка за стойкой печатала долго.
— Вот, — протянула она бумаги.
Карина смотрела и чувствовала странное облегчение.
«Из 450 тысяч — его вклад был меньше ста. Всё остальное — её ночи, смены, усталость».
Она закрыла счёт. Деньги сняла. Его долю отложила отдельно.
— Ты не имеешь права!
Записку она писала спокойно.
«Ты решил, что можешь брать без спроса. Я решила, что могу уйти без разрешения».
Телефон разрывался уже через час.
— Ты что натворила?! — орал Валера.
— Вернула всё на свои места.
— Мама в истерике!
— Пусть считает задаток удачным вложением.
— Ты всё разрушаешь!
— Нет. Я выхожу из этого.
— Ты пожалеешь!
— Возможно. Но точно не сегодня.
Финал
Развод оформили быстро. Без скандалов. Он не пришёл на заседание.
Кристину всё-таки выдали замуж. Скромно. Без пафоса. Без ресторанов мечты.
Карина встретила следующий Новый год одна. В новой квартире. С новым телефоном. С тишиной, в которой никто не орёт и не тянет руки к её жизни.
«Иногда самый лучший подарок — это выйти из чужого сценария».
Она больше не считала чужие желания.
Только свои шаги.
И этого оказалось достаточно.
— Ты СЕЙЧАС же съедешь из этой квартиры! — визжала свекровь. — Или я позову СУД! СЫНА! И ПОЛИЦИЮ!!!!!