Мария сидела на кухне и смотрела на уведомление на телефоне. Банк прислал сообщение о зачислении трёхсот тысяч рублей. Премия. За успешное завершение проекта, над которым работала последние полгода. Трудилась по четырнадцать часов в сутки, выходные проводила за отчётами, презентациями, переговорами. И вот результат. Триста тысяч. Чистыми. После налогов.
Женщина улыбнулась. Это были её деньги. Заработанные собственным трудом, знаниями, упорством. Никто не помогал, никто не подсказывал. Всё сама. И теперь может потратить их на себя. Наконец-то.
За окном декабрьский вечер окрашивал небо в тёмно-синие тона. До Нового года оставалось три недели. Город уже украсили гирляндами, на площадях установили ёлки. Мария смотрела на мигающие огни и думала, куда поехать отдохнуть. Таиланд? Вьетнам? Мальдивы? Хотелось моря, солнца, тепла. Устала от московской зимы, от серости, слякоти.
Или купить новый ноутбук. Мощный, быстрый. Для работы и для развлечений. Старый уже тормозил, зависал. Раздражало это постоянное ожидание, когда программа запустится или файл откроется.
Роман вернулся домой около восьми вечера. Работал инженером на заводе, зарабатывал шестьдесят пять тысяч рублей в месяц. Мария получала девяносто две тысячи как руководитель отдела продаж в крупной IT-компании. Жили неплохо, но без излишеств. Снимали двухкомнатную квартиру за сорок тысяч, откладывали понемногу на первоначальный взнос для ипотеки.
Муж разулся, прошёл на кухню. Поцеловал Марию в щёку, сел за стол.
— Как день?
— Хорошо. Получила премию.
Роман поднял брови.
— Правда? Сколько?
— Триста тысяч.
— Серьёзно? — муж присвистнул. — Маша, это отлично! Поздравляю!
— Спасибо.
— Давно обещали?
— Да. За проект, который закрыли в октябре. Руководство довольно результатами.
Роман встал, достал из холодильника бутылку вина.
— Надо отметить. Такое событие.
Налил два бокала. Чокнулись. Мария отпила, почувствовала, как вино согревает изнутри. Приятно.
— Знаешь, Маша, — Роман поставил бокал на стол. — Как раз кстати. Можем потратить часть премии на хорошие подарки родителям. Новый год скоро. Надо что-то достойное подарить.
Мария нахмурилась.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, мама давно хотела золотое колье. Видела в магазине, но дорого. Можем купить. Отцу новые часы. Или костюм. Он уже давно не обновлял гардероб.
Женщина медленно поставила бокал.
— Рома, это моя премия. Я хочу потратить её на себя.
— На себя? — муж удивлённо посмотрел на жену. — Маша, ну мы же семья. У нас всё общее.
— Зарплаты у нас общие. Но премия — это моё. Я заработала её своим трудом.
— Понимаю. Но родители — это тоже семья. Хочется сделать им приятное. Показать, что мы ценим, благодарны.
Мария откинулась на спинку стула. Смотрела на мужа, не веря услышанному.
— Рома, твои родители не поздравляли меня с днём рождения два года подряд. Забыли. Или сделали вид, что забыли. А ты хочешь, чтобы я купила им дорогие подарки на мои деньги?
— Маша, ну это же родители. Они старые, забывчивые.
— Твоя мать помнит дни рождения всех соседей, подруг, дальних родственников. Но забывает день рождения жены собственного сына. Как-то странно, не находишь?
Роман потёр лицо ладонями.
— Не начинай опять. Знаю, что у вас с мамой отношения сложные. Но это не повод отказываться от нормальных семейных традиций.
— Нормальные семейные традиции — это когда уважают всех членов семьи. А не игнорируют неугодных.
— Никто тебя не игнорирует.
— Рома, — Мария выпрямилась. — Твоя мать за пять лет ни разу не позвонила мне просто так. Чтобы спросить, как дела, как настроение. Ни разу. Зато тебе звонит каждый день. Иногда по несколько раз.
— Я её сын. Естественно, что звонит чаще.
— Но я твоя жена. Разве это не делает меня частью семьи?
— Делает. Но ты же понимаешь — родители всегда будут на первом месте. Это мама, которая меня родила, вырастила. А ты… ты пришла позже.
Мария замерла. Смотрела на мужа, переваривая услышанное.
— Я пришла позже, — повторила медленно. — Значит, моё мнение не так важно?
— Не говорил этого. Просто объясняю, что родителей надо уважать. И если есть возможность сделать им приятное, надо делать.
— На мои деньги?
— На наши деньги. Мы семья, Маша. У нас общий бюджет.
— Общий бюджет — это зарплаты. А премия — это моя. Личная. Заработанная моим трудом.
Роман нахмурился.
— То есть ты отказываешься помочь мне порадовать родителей?
— Я отказываюсь покупать дорогие подарки людям, которые относятся ко мне как к пустому месту.
— Это неправильно. Семья — это не торговля. Не «ты мне — я тебе». Семья — это помощь, поддержка, взаимовыручка.
— Взаимо, — подчеркнула Мария. — Взаимная выручка. А у нас что? Я должна уважать твоих родителей, покупать им подарки, терпеть игнорирование. А они что? Ничего. Даже с днём рождения не поздравляют.
— Маша, хватит цепляться к этим дням рождения. Ну забыли пару раз. Бывает. Не трагедия же.
— Для меня трагедия. Потому что это демонстрация отношения. Твоя мать прекрасно помнит все даты. Но выбирает не помнить мою. Это осознанное игнорирование.
Роман встал, прошёлся по кухне. Остановился у окна.
— Ладно. Допустим, мама сложный человек. Но это же не повод рвать отношения, отказываться от подарков. Мы можем показать, что мы выше этого. Что готовы идти навстречу.
— Я пять лет иду навстречу. Пять лет улыбаюсь, киваю, терплю. Результат? Никакого. Твоя мать по-прежнему относится ко мне как к временной помехе в жизни сына.
— Не правда. Мама тебя уважает.
— Уважает? — Мария усмехнулась. — Когда в последний раз она спросила моё мнение о чём-то? Когда интересовалась моей работой, планами, желаниями?
Муж молчал.
— Вот именно, — сказала Мария. — Никогда. Потому что ей всё равно. Я для неё — чужая. И останусь чужой, сколько бы я ни старалась.
— Маша, это всё субъективно. Может, ты просто неправильно воспринимаешь.
— Неправильно воспринимаю? — женщина встала. — Рома, на твой прошлый день рождения твоя мать приготовила твой любимый торт. Помнишь?
— Помню.
— А на мой день рождения, когда пришли твои родители в гости, не было ничего. Никакого торта, никаких поздравлений. Людмила Петровна сказала, что забыла, что сегодня мой день. Хотя я напомнила утром по телефону.
Роман отвернулся к окну.
— Может, действительно забыла.
— Не забыла. Просто не считает нужным отмечать. Потому что я не важна.
— Хватит, Маша. Ты себя накручиваешь.
— Не накручиваю. Вижу реальность. Которую ты не хочешь видеть.
Повисла тишина. Роман стоял у окна, Мария — у стола. Между ними росла стена непонимания.
— Всё равно хочу купить подарки родителям, — сказал муж наконец. — Это правильно. Это моя семья. Мой долг.
— Покупай. На свои деньги. Моей премии ты не коснёшься.
— Маша, не будь такой жёсткой.
— Не жёсткой. Справедливой. Я не буду тратить свои деньги на людей, которые меня не уважают.
Роман развернулся.
— Знаешь что? Ты эгоистка. Думаешь только о себе. Не хочешь идти навстречу, искать компромиссы.
— Компромисс — это когда обе стороны уступают. А тут только я уступаю. Пять лет уступаю. Хватит.
— Ты разрушаешь семью своим упрямством.
— Я разрушаю? Не твои родители своим пренебрежением? Не ты своим попустительством?
— Родители ничего плохого не делают! Они просто живут своей жизнью!
— И игнорируют меня. Прекрасно.
Роман схватил куртку.
— Мне нужно проветриться. Поговорим позже.
Муж ушёл, хлопнув дверью. Мария осталась на кухне. Села обратно за стол, допила вино. Смотрела в пустоту и думала, как дошли до такого. Когда-то любили друг друга, строили планы, мечтали о совместном будущем. А теперь ссорятся из-за подарков родителям.
Вернулся Роман поздно, около полуночи. Лёг спать, не говоря ни слова. Мария тоже легла. Лежали спиной друг к другу, не касаясь.
Утром муж ушёл на работу рано. Мария осталась дома — выходной. Пила кофе, смотрела в окно. На улице шёл снег, медленно, красиво. Думала о разговоре вчерашнего вечера. О том, что Роман не слышит её. Не понимает. Не хочет понимать.
Вечером муж вернулся, сел за компьютер. Открыл браузер, начал искать что-то. Мария подошла, заглянула через плечо. Роман смотрел каталог ювелирного магазина. Выбирал колье.
— Что ты делаешь?
— Смотрю подарок маме.
— Я же сказала — не буду тратить свою премию на подарки.
— Я потрачу. Со своего счёта. А потом ты вернёшь мне половину.
Мария выпрямилась. Кровь прилила к лицу.
— Что?
— Мы семья. Расходы делим пополам. Я куплю подарки родителям, ты компенсируешь половину.
— Рома, ты шутишь?
— Нет. Это справедливо. Родители общие, расходы тоже общие.
— Родители не общие! Это твои родители! Которые относятся ко мне как к воздуху!
Роман развернулся на стуле. Смотрел на жену холодно.
— Значит, не хочешь помогать? Окончательно решила?
— Не хочу покупать подарки людям, которые меня игнорируют. Сколько раз повторять?
— Хорошо. Тогда я куплю подарки сам. Полностью на свои деньги. Но запомни — это показывает твоё истинное лицо. Эгоистичное, чёрствое, расчётливое.
Мария замерла. Смотрела на мужа, не веря услышанному.
— Ты только что назвал меня чёрствой и расчётливой. За то, что я не хочу тратить свои деньги на людей, которые меня не уважают?
— Да. Потому что семья важнее гордыни. Важнее обид.
— Это не гордыня. Это самоуважение. Я не буду унижаться, покупая расположение твоих родителей дорогими подарками.
— Никто не просит унижаться. Просто сделать приятное старшим.
— Приятное делают тем, кто относится с уважением. А не тем, кто тебя игнорирует.
Роман повернулся обратно к компьютеру. Продолжил просматривать каталог. Мария стояла за спиной, смотрела на экран. Муж выбрал золотое колье с бриллиантами. Цена — восемьдесят пять тысяч рублей. Добавил в корзину. Потом перешёл в раздел мужских часов. Выбрал швейцарские, шестьдесят две тысячи. Тоже в корзину.
Мария наблюдала за этим молча. Внутри росло холодное возмущение. Роман тратил деньги — общие деньги семейного бюджета — на подарки родителям, которые не считали её частью семьи. И считал это нормальным. Правильным. А её называл эгоисткой.
— Сколько ты собираешься потратить? — спросила тихо.
— Тысяч сто пятьдесят. Колье, часы, ещё по мелочи. Духи маме, ремень отцу.
— Сто пятьдесят тысяч из нашего общего бюджета?
— Да.
— Роман, на нашем счету лежат деньги, которые мы откладываем на первоначальный взнос по ипотеке. Там триста восемьдесят тысяч. Ты хочешь взять почти половину на подарки?
— Хочу. Это важно.
— Важнее нашей квартиры?
— Родители важнее.
Мария медленно подошла к компьютеру. Закрыла браузер. Роман возмутился.
— Что ты делаешь?
— Останавливаю тебя. Пока не поздно.
— Открой обратно!
— Нет.
Муж встал, схватил жену за руку. Отодвинул от компьютера. Мария вырвалась.
— Не смей меня трогать!
— Не мешай мне!
— Я не позволю тебе спустить наши накопления на подарки людям, которые относятся ко мне как к пустому месту!
Роман замер. Смотрел на жену с нарастающим гневом.
— Что ты сказала?
— Я сказала, что не позволю. Это наши общие деньги. Накопленные вместе. И тратить их на таких людей я не дам.
— Таких людей? — голос мужа стал тише, опаснее. — Ты про моих родителей?
— Да. Про твою мать, которая два года подряд забывала мой день рождения. Про твоего отца, который никогда не заступался за меня, когда Людмила Петровна делала очередные колкости. Про них.
— Заткнись!
Мария отступила. Роман никогда не кричал так. Лицо мужа было красным, кулаки сжаты.
— Роман, успокойся.
— Не говори мне, что делать! Ты оскорбляешь моих родителей!
— Я говорю правду!
— Правду? Ты просто завидуешь! Завидуешь, что у меня есть любящая семья, а у тебя нет!
Мария побледнела. Это было ударом ниже пояса. Родители Марии жили в другом городе, редко виделись. Не потому что не любили дочь. Просто далеко, дорого ездить. Созванивались раз в неделю, поздравляли с праздниками. Нормальные отношения. Но Роман ударил именно в эту точку.
— У меня есть семья, — сказала тихо. — Которая меня любит. Уважает. Ценит. В отличие от твоей.
— Моя семья тоже меня любит!
— Тебя — да. Меня — нет. И ты это прекрасно знаешь. Просто не хочешь признавать.
Роман подошёл вплотную. Говорил тихо, зло.
— Знаешь что? Я устал от твоих капризов. Устал от постоянных обвинений в адрес моих родителей. Устал терпеть твоё нытьё.
— Нытьё? — Мария усмехнулась. — Я пять лет молчала. Терпела игнорирование, колкости, пренебрежение. И только сейчас решила сказать — хватит. Это не нытьё. Это граница.
— Граница? Ты ставишь мне границы?
— Себе ставлю. Больше не буду терпеть неуважение. От кого бы то ни было. Включая тебя.
Муж развернулся, прошёл к компьютеру. Снова открыл браузер. Продолжил выбирать подарки. Мария стояла, смотрела на его спину. Понимала — разговор окончен. Роман принял решение. Будет покупать подарки. Несмотря ни на что.
— Я не позволю тратить мою премию на подарки людям, которые меня даже не поздравляют! — заявила жена громко, чётко.
Роман не обернулся. Продолжал смотреть в экран.
— Премию твою я не трогаю. Беру деньги с общего счёта.
— Которые мы откладываем на квартиру. На наше будущее.
— Будущее начинается с хороших отношений с родителями. А не с квартиры.
— Хорошие отношения строятся на взаимном уважении. Не на дорогих подарках.
— Ты ничего не понимаешь.
— Понимаю больше, чем ты думаешь.
Мария развернулась, пошла в спальню. Достала из шкафа сумку. Начала складывать вещи. Роман услышал шорох, зашёл в комнату.
— Что ты делаешь?
— Собираюсь.
— Куда?
— К Анне. Переночую у неё.
— Ты уходишь из-за подарков?
— Ухожу из-за неуважения. Твоего неуважения к моим чувствам, моему мнению, моим границам.
— Маша, не устраивай драму.
— Не драма. Просто необходимость. Мне нужно время подумать.
— О чём думать? Я покупаю подарки родителям. Нормальная ситуация.
— На наши общие деньги. Без моего согласия. Игнорируя моё мнение. Это не нормально.
Роман схватил жену за руку.
— Не уходи. Останься. Поговорим спокойно.
Мария высвободилась.
— Поздно говорить. Ты уже принял решение. Без меня. Как и всегда.
— Не «как всегда». Я учитываю твоё мнение.
— Учитываешь? Когда? Когда в последний раз ты спросил моё мнение о чём-то важном? Когда прислушался к моим словам?
Муж молчал.
— Вот именно, — Мария застегнула сумку. — Для тебя важно только мнение твоих родителей. Моё — нет.
— Это не так.
— Так, Роман. И ты это знаешь. Просто не хочешь признавать.
Женщина взяла сумку, вышла из спальни. Надела куртку, обувь. Роман стоял в коридоре, смотрел.
— Маша, не надо. Останься.
— Нет. Мне нужно побыть одной. Подумать о нашем браке. О том, есть ли у него будущее.
— Конечно есть! Не надо всё драматизировать!
— Не драматизирую. Просто вижу реальность. Которую ты отказываешься видеть.
Мария открыла дверь, вышла на лестницу. Роман не последовал. Просто стоял и смотрел, как жена уходит.
Анна встретила подругу с удивлением. Жила в однокомнатной квартире одна, работала дизайнером. Дружили со школы, знали друг друга много лет.
— Маша, что случилось?
— Поссорились с Ромой. Можно у тебя переночевать?
— Конечно. Проходи.
Мария вошла, сняла куртку. Рассказала ситуацию — про премию, про подарки родителям, про ссору. Анна слушала, качала головой.
— Маша, у тебя муж совсем с ума сошёл. Как можно настаивать покупать подарки людям, которые тебя не уважают?
— Он считает, что я обязана. Потому что это его родители.
— Но они же к тебе как к чужой относятся!
— Знаю. Но Роман этого не видит. Или не хочет видеть.
Анна налила чай, поставила печенье на стол.
— А вообще, у тебя есть мысли, что делать дальше?
— Не знаю. Надо подумать. Понять, хочу ли я жить дальше в таких отношениях.
— А он звонил?
— Нет.
— Странно. Обычно мужья сразу названивать начинают.
— Роман не обычный. Упрямый. Решил, что прав. Будет стоять на своём до конца.
Ночью Мария не спала. Лежала на диване у Анны, смотрела в потолок. Думала о пяти годах брака. О том, как старалась наладить отношения со свекровью. Приносила подарки, помогала по хозяйству, улыбалась, соглашалась. Результат? Никакого. Людмила Петровна по-прежнему относилась к невестке холодно. Забывала день рождения. Делала колкие замечания. Игнорировала.
А Роман не защищал. Никогда. Просто говорил — мама такая, привыкай. Или — ты преувеличиваешь, не обращай внимания. Но как не обращать, когда больно? Когда чувствуешь себя чужой в семье мужа?
Следующие дни прошли в тишине. Роман не звонил, не писал. Мария тоже молчала. Ходила на работу, возвращалась к Анне. Подруга не спрашивала, не давила. Просто была рядом.
Через неделю Мария решила зайти домой за вещами. Пришла днём, когда Романа не было. Открыла дверь своим ключом. Вошла. В квартире было тихо, чисто. Муж убрался. Прошла в комнату, начала собирать одежду. Заметила на столе документы. Подошла, посмотрела. Чек из ювелирного магазина. Восемьдесят пять тысяч за колье. Чек из магазина часов. Шестьдесят две тысячи. Чеки помельче — духи, ремень, шарф.
Роман купил подарки. Всё, что планировал. Потратил сто шестьдесят три тысячи рублей. Из их общих накоплений. Без её согласия.
Мария сфотографировала чеки. Положила обратно. Закончила собирать вещи. Написала Роману короткое сообщение: «Заходила за вещами. Видела чеки. Поздравляю с покупкой. Теперь у твоих родителей есть дорогие подарки от сына, который не умеет защищать жену».
Отправила. Ответа не было.
Прошёл месяц. Мария жила у Анны, работала, откладывала деньги. Премия лежала на отдельном счёте, нетронутая. Роман так и не позвонил. Не извинился. Не попытался наладить отношения.
Мария поняла — муж не считает себя виноватым. Думает, что поступил правильно. Что жена неправа, капризничает, эгоистка.
Людмила Петровна и Владимир Николаевич тоже не звонили. Не интересовались, где невестка, почему не живёт с мужем. Им было всё равно. Как и всегда.
Вечером написала Роману: «Подаю на развод. Документы будут готовы через неделю». Отправила.
Роман ответил через час: «Серьёзно? Из-за подарков?»
«Не из-за подарков. Из-за неуважения. Ты не слышишь меня. Не защищаешь. Ставишь родителей выше меня. Я устала».
«Маша, давай встретимся. Поговорим».
«Поздно говорить. Решение принято».
«Ты ошибаешься».
«Может быть. Но это моя ошибка. Моё решение».
Больше сообщений не было.
Развод оформили через месяц. Имущества почти не было — мебель, техника. Поделили быстро, без споров. Деньги с общего счёта — делить не стали. Роман уже своё потратил на родителей, доказательство — фото чеков.
Премия осталась при Марии. Это были её личные деньги, не подлежащие разделу.
После оформления развода Мария села за компьютер. Открыла сайт туристического агентства. Долго выбирала направление. Остановилась на Мальдивах. Десять дней, пятизвёздочный отель, всё включено. Сто восемьдесят тысяч рублей. Забронировала. Оплатила со счёта, где лежала премия.
Улетела через неделю. Анна проводила в аэропорт, обняла.
— Маша, отдохни хорошенько. Забудь всё.
— Постараюсь.
— И найди там красивого загорелого инструктора по дайвингу. Или серфингу. Пусть Роман завидует.
Мария рассмеялась. Впервые за долгое время.
Мальдивы оказались раем. Белый песок, прозрачная вода, тёплое солнце. Мария снимала виллу прямо на берегу. Просыпалась под шум волн, завтракала на террасе с видом на океан. Ходила на массажи, йогу, плавала с маской, наблюдая за рыбами.
Вечером сидела на пляже, смотрела на закат. Солнце медленно опускалось в воду, окрашивая небо в оранжево-розовые тона. Было тихо, спокойно. Только звук волн и крики чаек.
Мария думала о прошедшем годе. О том, как долго терпела неуважение. От свекрови, от мужа. Как надеялась, что изменится, наладится. Но не изменилось. Потому что люди не меняются. Если человек не уважает изначально, подарки и уступки не помогут.
Роман выбрал родителей. Это его право. Но у Марии тоже есть право. Право на уважение, на собственные границы, на деньги, заработанные собственным трудом.
Женщина подняла бокал с коктейлем. Выпила за себя. За своё решение. За свободу.
Вернулась в Москву отдохнувшей, загорелой, обновлённой. Анна встретила в аэропорту.
— Ого! Маша, ты выглядишь потрясающе!
— Спасибо. Отдых пошёл на пользу.
— Видно. Прямо светишься изнутри.
Поехали домой. По дороге Мария рассказывала про Мальдивы, про океан, про вечерние закаты. Анна слушала, улыбалась.
— А Роман звонил?
— Нет.
— И не собирается?
— Не думаю. Он считает, что прав. Что я виновата. Зачем звонить?
— Может, осознает через время.
— Может. Но мне уже всё равно.
И это была правда. Мария чувствовала себя свободной. Больше не надо подстраиваться под чужие ожидания. Терпеть игнорирование. Оправдываться за собственные границы.
Премия лежала на счёте. Ещё сто двадцать тысяч. Мария решила оставить как подушку безопасности.
Это были её деньги. Заработанные её трудом. И тратить их женщина будет на себя. Не на людей, которые не ценят. Не на отношения, которые давно умерли. Только на себя. И это правильно.
Я из-за вас в долгах, а вы тут мебель покупаете! — закричала свекровь, хлопнув дверцей шкафа