Полина выложила продукты на кухонный стол и начала раскладывать их по полкам. Свекровь, сидевшая за столом с чашкой чая, наблюдала за каждым движением невестки. Светлана Владимировна подняла упаковку сыра и прищурилась, разглядывая ценник.
— Триста пятьдесят рублей за двести грамм? — голос свекрови прозвучал с нескрываемым упрёком. — Полина, а ты не думала взять что-то попроще? На рынке сыр вдвое дешевле.
Полина сжала губы и продолжила убирать покупки. Это была уже третья подобная реплика за неделю. Сначала свекровь интересовалась стоимостью стирального порошка, потом критиковала выбор йогуртов для дочери.
— Светлана Владимировна, этот сыр любит Миша, — ровным голосом ответила Полина. — Всегда беру именно такой.
— Ну не знаю, не знаю, — свекровь покачала головой. — В наше время мы умели экономить. А сейчас молодёжь швыряется деньгами направо и налево.
Полина ничего не ответила. Споры со свекровью никогда не приводили ни к чему хорошему. Светлана Владимировна жила с ними уже полгода, с тех пор как продала свою квартиру в районном центре. Официально — чтобы помогать с внучкой Дашей, пока Полина на работе. На деле — чтобы контролировать каждый шаг невестки.
Вечером, когда Михаил вернулся с работы, Полина попыталась поговорить с мужем. Они сидели в спальне, и Полина тихо рассказывала о постоянных замечаниях свекрови по поводу покупок.
— Миша, твоя мама каждый день проверяет чеки, — устало проговорила Полина. — Сегодня она полчаса читала мне лекцию о сыре.
Михаил посмотрел в сторону и пожал плечами.
— Ну мама у нас экономная. Всю жизнь так жила. Она просто переживает за наш бюджет.
— За наш бюджет? — Полина нахмурилась. — Миша, мы с тобой оба работаем. Кредит за квартиру платим исправно. Откуда вдруг такая забота?
— Не начинай, Поля, — муж отвернулся к окну. — Мама хочет как лучше. Не придирайся к каждому слову.
Полина замолчала. Разговор снова зашёл в тупик. Михаил не хотел слышать о проблемах с матерью. Как всегда.
На следующей неделе ситуация обострилась. Полина оплатила коммунальные услуги и оставила квитанции на комоде в прихожей. Светлана Владимировна нашла их уже через час.
— Полина! — голос свекрови прозвучал из кухни. — Иди сюда, мне нужно с тобой поговорить!
Полина отложила книгу и пошла на кухню. Свекровь сидела за столом с квитанциями в руках, разложив их перед собой как улики.
— Объясни мне, — Светлана Владимировна постучала пальцем по одной из бумажек, — почему у вас счёт за электричество такой большой? Четыре с половиной тысячи! Что вы там делаете, завод электроэнергии открыли?
— Зима, Светлана Владимировна, — терпеливо ответила Полина. — Обогреватель в детской работает, света больше включаем. Плюс стиральная машина, посудомойка…
— Посудомойка! — свекровь всплеснула руками. — Вот именно! Зачем вам посудомойка, когда есть две руки? Я всю жизнь сама посуду мыла и ничего.
— У меня рабочий день до семи вечера, — Полина почувствовала, как напряглись плечи. — Мне нужна помощь с бытом.
— А я вот не работала после рождения Миши, — свекровь выпрямилась в кресле. — Сидела с ребёнком, хозяйством занималась. Дом был как музей. И никаких посудомоек не требовалось.
Полина развернулась и вышла из кухни, не доверяя себе ответить. Руки дрожали от сдерживаемого раздражения. Постоянные сравнения, постоянные упрёки. Светлана Владимировна словно возвела себя в ранг эталона, по которому должна равняться невестка.
Через пару дней свекровь принялась за интернет.
— Две тысячи рублей за интернет и телевидение? — Светлана Владимировна смотрела на очередную квитанцию с таким видом, будто обнаружила страшную тайну. — Полина, да вы что, золотые фильмы смотрите? Можно же тариф подешевле выбрать!
— Этот тариф нам подходит, — Полина даже не оборачивалась от плиты, где готовила ужин. — Михаилу нужна хорошая скорость для работы, а Даше для учёбы.
— Ну конечно, конечно, — свекровь скривила губы. — Только деньги на ветер. А потом удивляются, что на отпуск не хватает.
Полина стиснула зубы и продолжила помешивать суп. Михаил, сидевший в гостиной с ноутбуком, слышал весь разговор, но промолчал. Как обычно. Полина больше не пыталась привлечь мужа к решению проблемы. Он всё равно выбирал сторону матери, прикрываясь её возрастом и заботой.
Однажды вечером Полина зашла в спальню к мужу и закрыла дверь. Михаил лежал на кровати, листая ленту в телефоне.
— Миша, нам надо серьёзно поговорить, — Полина села на край кровати. — Твоя мама каждый день устраивает допрос по поводу денег. Это невыносимо.
Михаил не поднял глаз от экрана.
— Она просто переживает. Не обращай внимания.
— Как не обращать внимания, когда она проверяет все чеки и квитанции? — Полина повысила голос. — Миша, это наша семья, наши деньги! При чём тут Светлана Владимировна?
— При том, что она мать, — муж наконец посмотрел на жену. — Опытнее нас. Может, действительно где-то можно сэкономить?
Полина замерла. Значит, Михаил обсуждал с матерью семейный бюджет. За спиной жены. Светлана Владимировна получала информацию от сына, а потом устраивала невестке разбор полётов.
— Ты рассказываешь матери про наши траты? — медленно произнесла Полина.
— Ну… иногда советуюсь, — Михаил отвёл взгляд. — Мама много чего знает. Финансовая грамотность у неё есть.
— Понятно, — Полина встала и вышла из комнаты.
Доверие рухнуло окончательно. Муж сливал матери информацию об их бюджете, а свекровь использовала эти сведения для ещё большего контроля. Полина чувствовала себя пойманной в ловушку в собственном доме.
Через неделю Полине предстоял корпоративный вечер. Работала она менеджером по продажам в крупной компании, и такие мероприятия были обязательными. Полина купила новое платье — тёмно-синее, простого кроя, но элегантное. Четыре с половиной тысячи рублей. Прилично, но не запредельно.
Платье висело в шкафу, и Полина случайно не заметила, что забыла снять ценник. Утром следующего дня, когда Полина была на работе, Светлана Владимировна раскладывала поглаженное бельё и заглянула в шкаф за вешалкой. Платье сразу привлекло внимание свекрови. А потом она увидела ценник.
Вечером, когда Полина вернулась домой, свекровь уже ждала в гостиной. Лицо Светланы Владимировны выражало праведное негодование.
— Четыре с половиной тысячи за тряпку! — свекровь держала платье в руках, словно вещественное доказательство преступления. — Полина, ты в своём уме?
Полина устало сняла туфли и прошла в комнату.
— Это платье для корпоратива. Мне нужно выглядеть презентабельно.
— Презентабельно! — Светлана Владимировна фыркнула. — А сколько у тебя уже платьев? Десять? Пятнадцать? Зачем ещё одно покупать?
— Потому что это моя зарплата, и я решаю, на что её тратить, — Полина почувствовала, как кровь прилила к щекам.
— Твоя зарплата? — свекровь выпрямилась, сверкнув глазами. — Ты в этой квартире живёшь? Электричество тратишь? Воду? Еду покупаешь для семьи? Значит, деньги семейные, а не твои личные!
— Я зарабатываю восемьдесят тысяч в месяц, — Полина говорила медленно, с трудом сдерживаясь. — Половина идёт на кредит за эту квартиру, которую мы с Михаилом купили в ипотеку. Ещё двадцать тысяч на продукты и коммуналку. Десять откладываем. Оставшееся — моё. И я имею право купить платье.
— Имеешь право! — Светлана Владимировна взмахнула руками. — Вот именно такое отношение к деньгам и приводит семьи к разорению! Мне Миша говорил, что вы еле-еле сводите концы с концами, а ты тут платья по четыре тысячи покупаешь!
Полина сжала кулаки. Михаил снова наговорил матери какой-то ерунды. Они нормально жили, без излишеств, но и без нужды. Кредит платили исправно, откладывали понемногу. Но свекрови этого было мало.
— Светлана Владимировна, это не ваше дело, — Полина взяла платье из рук свекрови. — Прекратите вмешиваться в наши финансы.
— Как это не моё? — свекровь возмутилась. — Я мать Михаила! Я имею право знать, на что уходят деньги в этой семье! Ты его разоряешь своими тратами!
Полина развернулась и ушла в спальню, захлопнув дверь. Слёзы злости и бессилия жгли глаза. Сколько можно терпеть? Каждый день, каждая покупка становилась поводом для очередной лекции.
Следующие дни свекровь не унималась. Каждое утро начиналось с новых придирок.
— Почему ты купила этот йогурт, а не другой? Тот дешевле.
— Зачем тебе новый лак для ногтей? У тебя же есть красный.
— Опять заказала доставку еды? Полина, это же деньги на ветер!
Светлана Владимировна будто взяла себе за цель отслеживать каждую копейку, потраченную невесткой. Полина чувствовала себя подотчётной, словно она не взрослая женщина, а нерадивая дочь, которую надо контролировать.
Михаил по-прежнему отмалчивался. На любые попытки Полины обсудить проблему муж отвечал уклончиво.
— Ну мама у нас такая. Привыкни.
— Не обращай внимания.
— Зачем ты её провоцируешь?
Полина перестала жаловаться. Толку всё равно не было.
Однажды вечером, когда Полина мыла посуду после ужина, Светлана Владимировна снова начала разговор о расходах.
— Полина, вот ты подумай, — свекровь вытирала со стола крошки, — если бы ты меньше тратила на всякую ерунду, могли бы раньше кредит закрыть. Или машину купить приличную, а не старую эту вашу.
— Машине всего пять лет, — не оборачиваясь, ответила Полина. — Она в хорошем состоянии.
— Ну да, ну да, — свекровь скривилась. — А потом ещё на ремонт тратиться. Лучше бы новую взяли.
— На новую денег нет, — Полина сполоснула тарелку.
— Вот именно! Потому что ты их транжиришь! — Светлана Владимировна повысила голос. — Платья, косметика, всякие глупости! А на нужное денег не хватает!
Полина стиснула зубы и продолжила мыть посуду. Спорить бесполезно. Что бы она ни сказала, свекровь найдёт новый повод для критики.
Через несколько дней Светлана Владимировна зашла в гостиную, где Полина читала книгу. В руках свекрови был блокнот в тёмно-синей обложке, в клетку.
— Полина, нам надо серьёзно поговорить, — свекровь торжественно положила блокнот на журнальный столик.
Полина подняла глаза от книги и посмотрела на свекровь настороженно.
— О чём?
— О порядке в этом доме, — Светлана Владимировна села в кресло напротив. — Я много думала последнее время. Смотрела, как вы живёте. И пришла к выводу, что в вашей семье катастрофически не хватает финансовой дисциплины.
Полина закрыла книгу и положила её рядом. Внутри всё напряглось в ожидании очередной проповеди.
— Поэтому я решила, — свекровь придвинула блокнот к Полине, — что пора навести порядок. Вот этот блокнот. В него ты будешь записывать все расходы. Абсолютно все. От покупки хлеба до оплаты интернета.
Полина молча смотрела на блокнот. Не верилось, что свекровь дошла до такого.
— Каждый вечер мы с Михаилом будем проверять записи, — продолжала Светлана Владимировна. — Обсуждать, что было куплено правильно, а что — лишнее. Так мы сможем контролировать бюджет и избежать ненужных трат.
— Вы с Михаилом? — медленно переспросила Полина.
— Конечно, — свекровь кивнула. — Я уже говорила с сыном. Миша полностью поддерживает мою идею.
Полина почувствовала, как что-то внутри неё оборвалось. Муж снова принял сторону матери. Снова предал.
— Светлана Владимировна, — Полина взяла блокнот в руки, — я не буду вести никакой отчётности.
— Как это не будешь? — свекровь нахмурилась. — Полина, ты не понимаешь. Деньги семьи должны быть под контролем старших. Я как более опытный человек обязана следить за тем, чтобы в вашем доме был порядок.
— Под контролем старших? — Полина почувствовала, как кровь прилила к лицу. — Вы серьёзно?
— Абсолютно, — Светлана Владимировна выпрямилась в кресле. — Я всю жизнь вела хозяйство правильно. Копейка к копейке. И сына своего научила финансовой грамотности. А ты, Полина, только тратить умеешь. Пора взять себя в руки и начать жить по-взрослому.
Что-то внутри Полины сломалось окончательно. Все эти месяцы унижений, придирок, постоянного контроля. Все эти замечания по поводу каждой покупки. Все эти разговоры с мужем за спиной. Всё это вдруг нахлынуло одной огромной волной.
Полина встала с дивана и швырнула блокнот об стену. Тетрадь ударилась о обои и упала на пол, раскрывшись на середине.
— Вы знаете что? — голос Полины сорвался на крик. — Мне плевать на ваш контроль! Мне плевать на ваши советы! И мне плевать на вашу так называемую заботу!
Светлана Владимировна отшатнулась в кресле, побледнев от неожиданности.
— Полина, ты что себе позволяешь?!
— Я позволяю себе то, что должна была позволить давно! — Полина чувствовала, как годы сдерживаемых эмоций вырываются наружу. — Вы лезете в наши дела с первого дня! Критикуете каждый мой шаг! Учите меня, как готовить, как убирать, как одеваться, как воспитывать дочь!
— Я хочу помочь! — свекровь попыталась встать, но Полина резко взмахнула рукой, останавливая её.
— Помочь?! — Полина рассмеялась истерически. — Вы хотите контролировать! Вы хотите, чтобы я была марионеткой, которая делает всё по вашей указке! Готовит те блюда, которые вы одобряете! Покупает то, что вы считаете нужным! Живёт по вашим правилам!
— Полина, успокойся немедленно! — Светлана Владимировна повысила голос. — Ты не смеешь так со мной разговаривать!
— Не смею?! — Полина подошла ближе к свекрови. — А вы не смеете лезть в мою жизнь! Не смеете критиковать мои покупки! Не смеете обсуждать с мужем наш бюджет за моей спиной! Это моя семья, понимаете? Моя!
— Это семья Михаила! — свекровь вскочила с кресла. — Моего сына! И я имею полное право заботиться о его благополучии!
— Заботиться?! — Полина почувствовала, как слёзы ярости жгут глаза. — Вы превратили его в безвольного маменькина сынка! Он не может принять ни одного решения без вашего одобрения! Он боится вам перечить! Боится сказать, что вы не правы!
— Михаил уважает мать! — Светлана Владимировна сверкнула глазами. — В отличие от некоторых!
— Уважает? — Полина вытерла слёзы рукой. — Он вас боится! Вы с детства запугали его своими требованиями! Сделали из него человека, который не умеет защищать свою жену!
— Полина! — в комнату вошёл Михаил, привлечённый криками. — Что здесь происходит?!
— Вот и твой сын пришёл, — Полина развернулась к мужу. — Спроси у него, Светлана Владимировна, спроси, почему он обсуждает с вами наши финансы! Почему сливает вам информацию о том, сколько мы тратим! Почему поддерживает вашу идею с этим чёртовым блокнотом!
Михаил растерянно посмотрел на мать, потом на жену.
— Поля, не кричи на маму. Давай спокойно…
— Спокойно?! — Полина подошла к мужу вплотную. — Миша, твоя мать требует, чтобы я отчитывалась перед ней за каждую копейку! Она хочет контролировать все наши траты! И ты это одобряешь!
— Ну мама права, что нужен порядок в расходах, — Михаил отвёл взгляд. — Мы действительно много тратим…
— Много?! — Полина захлопала глазами от возмущения. — Мы платим кредит, оплачиваем коммуналку, покупаем еду, откладываем деньги! Мы живём нормально! Без излишеств, но и без нужды! Что тут лишнего?!
— Полина, ты купила платье за четыре с половиной тысячи, — вмешалась Светлана Владимировна. — Это не лишнее?
— Нет! — Полина развернулась к свекрови. — Это не лишнее! Я работаю, зарабатываю деньги и имею право купить себе одежду! Я не прошу ни у кого денег! Не влезаю в долги! Не транжирю последнее! Это мои деньги, и я решаю, на что их тратить!
— Деньги семьи должны быть под контролем, — свекровь скрестила руки на груди. — Иначе это приведёт к разорению.
— К разорению?! — Полина рассмеялась. — У вас вообще есть хоть малейшее представление о наших доходах? О наших расходах? Или вы просто критикуете всё подряд, потому что вам нравится командовать?!
— Полина, извинись перед мамой, — тихо сказал Михаил.
Полина замерла. Медленно повернулась к мужу.
— Что… что ты сказал?
— Извинись, — Михаил смотрел в пол. — Ты грубишь матери. Это неправильно.
Полина почувствовала, как что-то внутри неё окончательно разрывается. Муж не встал на её сторону. Даже сейчас, когда его мать требует невозможного. Даже сейчас, когда Полина кричит от отчаяния и боли. Михаил выбрал мать.
— Ты хочешь, чтобы я извинилась? — медленно проговорила Полина. — После того, как твоя мать месяцами унижала меня? Критиковала каждый мой шаг? Лезла в нашу жизнь? А ты молчал? Поддакивал ей? Обсуждал меня за моей спиной?
— Мама хотела помочь, — Михаил всё ещё не поднимал глаз.
— Помочь, — Полина кивнула. — Конечно. А ты, Миша, хотел защитить жену? Или ты настолько привык слушаться маму, что забыл, что у тебя есть своя семья?
— Не говори так, — муж наконец посмотрел на жену. — Мама — это мама. Она старше, опытнее…
— Она манипулятор, — отрезала Полина. — И ты её марионетка. Всю жизнь. С детства. Она дёргает за ниточки, а ты послушно делаешь, что она скажет.
— Полина! — Светлана Владимировна вскинула подбородок. — Ты переходишь все границы!
— Границы?! — Полина повернулась к свекрови. — Вы говорите мне о границах?! Вы, которая вломилась в нашу жизнь и решила всем тут заправлять?! Вы, которая считает себя вправе указывать мне, на что тратить мои деньги?!
— Я мать Михаила и имею право заботиться о его семье! — свекровь выпрямилась.
— Вы имеете право уважать нашу личную жизнь! — крикнула Полина. — Вы имеете право не лезть в наши дела! Вы имеете право жить своей жизнью, а не пытаться управлять нашей!
Светлана Владимировна схватила сумочку со стола.
— Я не позволю так с собой разговаривать, — свекровь направилась к выходу. — Михаил, я жду от тебя, что ты поставишь жену на место, поживу пока у сестры.
Дверь хлопнула. Свекровь ушла.
Полина и Михаил остались стоять в гостиной. Тишина давила на уши после недавних криков.
— Ты не должна была так с ней, — тихо сказал Михаил.
Полина посмотрела на мужа долгим взглядом. Потом развернулась и ушла в спальню.
Следующие три дня Михаил не разговаривал с женой. Полностью. Игнорировал любые попытки завести разговор. Отворачивался, когда Полина входила в комнату. Молчал за ужином. Полина пыталась несколько раз начать разговор, но муж просто вставал и уходил.
Светлана Владимировна звонила Михаилу каждый день. Иногда по несколько раз. Полина слышала, как муж разговаривает с матерью тихим, виноватым голосом. Оправдывается. Обещает.
На четвёртый день Михаил наконец заговорил.
— Ты должна извиниться перед мамой, — сказал муж за завтраком. — Иначе мы не сможем дальше так жить.
Полина отложила чашку с кофе.
— Нет.
— Что — нет? — Михаил нахмурился.
— Я не буду извиняться, — Полина посмотрела мужу в глаза. — Я сказала правду. Всё, что накопилось. И не собираюсь от этого отказываться.
— Полина, это моя мать, — Михаил повысил голос. — Ты оскорбила её! Унизила!
— А она месяцами унижала меня, — спокойно ответила Полина. — И ты молчал. Поддакивал. Обсуждал меня за спиной. Миша, я устала. Устала терпеть вмешательство. Устала оправдываться за каждую покупку. Устала чувствовать себя виноватой в собственном доме.
— Тогда что ты предлагаешь? — Михаил скрестил руки на груди.
— Попроси маму больше не вмешиваться в наши дела, — Полина говорила тихо, но твёрдо. — Объясни ей, что мы взрослые люди и сами решаем, как распоряжаться деньгами. Установи границы.
— Я не могу так с ней, — муж отвернулся.
— Не можешь или не хочешь? — Полина встала из-за стола. — Миша, выбирай. Или ты защищаешь свою семью, или продолжаешь быть маменькиным сынком.
Михаил промолчал.
Следующие недели стали испытанием. Светлана Владимировна звонила постоянно. Жаловалась на здоровье. Намекала, что Полина разрушает семью. Плакала в трубку, рассказывая, как её обидели и унизили. Михаил после каждого звонка становился всё более отстранённым.
Полина пыталась говорить с мужем. Объясняла, что мать манипулирует им. Но Михаил не слушал. Он замкнулся в себе, избегал серьёзных разговоров, отмалчивался.
Через месяц Полина поняла, что дальше так жить невозможно. Михаил не собирался меняться. Не собирался защищать жену. Не собирался ставить границы с матерью. Светлана Владимировна по-прежнему считала себя вправе контролировать их жизнь, а муж продолжал ей потакать.
Полина собрала вещи и уехала к родителям. Через неделю подала на развод.
Михаил звонил первые дни. Просил вернуться. Обещал, что всё наладится. Но когда Полина спросила, готов ли муж поставить мать на место и защитить семью, Михаил снова начал оправдываться. Говорил, что мама хотела как лучше. Что Полина слишком резко отреагировала. Что надо было потерпеть.
Полина положила трубку и больше не отвечала на звонки.
Развод прошёл без скандалов. Квартира была в ипотеке на двоих, и Полина отказалась от своей доли в обмен на то, что Михаил не будет претендовать на раздел накоплений. Дочь Даша осталась с матерью. Михаил получил право видеться с ребёнком по выходным. Обязан был платить алименты.
Полина сняла небольшую двухкомнатную квартиру недалеко от работы. Начала жизнь заново. Без постоянного контроля. Без придирок. Без необходимости оправдываться за каждую покупку.
Иногда Полина думала о том, могло ли всё сложиться иначе. Если бы Михаил нашёл в себе силы защитить жену. Если бы поставил границы с матерью. Если бы выбрал свою семью, а не материнское одобрение.
Но это были только мысли. Реальность была другой. Михаил так и остался маменькиным сынком, неспособным противостоять Светлане Владимировне. А Полина обрела свободу, которой ей так не хватало все эти годы.
Стоя у окна, Полина смотрела на вечерний город и впервые за долгое время чувствовала облегчение. Никто больше не будет проверять её чеки. Никто не будет требовать отчётности за каждую копейку. Никто не будет диктовать, как ей жить.
Полина была свободна. И это было лучшее решение, которое она могла принять.
— Ты эгоистка! Мы сколько раз пользовались твоей зарплатой, а ты вдруг решила, что это несправедливо?!