Квартира для внучки

– Бабуля, я здесь, – Алена заглянула на кухню с улыбкой. – Помочь?

– Помоги, внученька, сахарницу поставь. Люда с детьми придёт, сразу чаю потребуют.

Скоро все собрались. Тётя Людмила с двумя сыновьями устроились на диване, громко обсуждая покупку новой машины. Бабушка подала свои фирменные пироги, молча слушая, как Людмила то и дело жалуется на жизнь.

– Да уж, мама, – подвела итог Людмила, – на твоей-то пенсии живётся спокойнее, чем с этими двумя балбесами! Я вон ипотеку только выплатила, теперь на ремонт коплю. Дети же растут, им свой уголок нужен. А ты…

Бабушка тяжело вздохнула и постучала ложкой по чашке, призывая к тишине:

– Вот я и решила… Пришла пора поговорить серьёзно. Я старею, дети мои, и думаю, что квартира моя вам всем не нужна для споров, когда меня не станет.

Людмила подняла брови, а Алена замерла, боясь нарушить молчание.

– Я решила оставить её Аленке, – выдохнула Галина Петровна. – Пусть живёт спокойно. Сейчас ей труднее всего.

Тишина продержалась недолго. Людмила схватилась за бокал с чаем, будто пытаясь успокоить нервы, и, покраснев, выпалила:

– Как это – Аленке? А мы с детьми? Это ведь семейное! Я, между прочим, тоже в этом доме выросла!

– Мама… – начала было Алена, но голос прозвучал слишком тихо.

– Люда, ты живёшь в своём доме, – Галина посмотрела на дочь с привычной строгостью. – Алена сейчас снимает жильё, да ещё после развода. Мне не хочется, чтобы она была такой же одинокой, как я в её возрасте.

– Но, мам, я рассчитывала, что это будет по справедливости! Квартира же не только твоя, она для всей семьи! Алена, – Людмила повернулась к племяннице, её глаза полыхали гневом, – это ты бабушке нашептала?

– Нет, тётя Люда, я… вообще ничего не знала, – Алена попыталась вмешаться, но Людмила не слушала.

– Не знала! Конечно! Как только документы подпишете, сразу забудешь, кто тебе помогал в детстве.

Галина резко поднялась, стукнув ладонью по столу:

– Хватит! Людмила, я не позволю, чтобы вы меня перед смертью ещё и делить начали. Эта квартира моя, и я сама решу, кому её оставить.

– Мама, ну ты посмотри на нас! У меня двое детей! Ты понимаешь, как нам тяжело? И ты всё равно выбираешь её?

Алена хотела было встать, но бабушка успела первой. Она подошла к внучке, положила руку ей на плечо и твёрдо произнесла:

– Да. Именно её. Ты живёшь в своём доме. Дети у тебя подрастают, значит, ты справляешься. Алена ещё только начинает. Ей нужно место, где она будет чувствовать себя дома.

Людмила встала так резко, что чашка упала на пол.

– Ну и ладно, мам. Делай, что хочешь. Но я так это не оставлю. – Она схватила сумку и направилась к выходу. – Дети, пошли!

Когда дверь хлопнула, Алена подняла глаза на бабушку.

– Зачем ты это сделала? Теперь мы никогда не помиримся.

– Помиритесь, девочка моя, – улыбнулась Галина Петровна. – Главное, чтобы ты была счастлива.

Дверь открылась, но на пороге стояла не Людмила, а бабушка Нина, соседка Галины Петровны. С её плеч сыпался снег, а в руках была стопка пожелтевших от времени документов.

– Галочка, можно войти? Дело срочное. – Она перешагнула порог и, не дожидаясь приглашения, прошла в комнату. – Слышала, что у вас опять споры из-за квартиры. Ну, я тут подумала и кое-что нашла.

Галина нахмурилась, взяла документы и начала их перелистывать. Алена подошла ближе, заглядывая через плечо.

– Что это, бабушка?

– Это договор купли-продажи квартиры, – объяснила Нина. – Помнишь, Галка, как ты у меня тогда деньги занимала? Всё расписала: кто давал, кто подписывал, а потом на работе долги все до копейки вернула. Вот, даже копия квитанций сохранилась.

Галина вздохнула:

– Помню. Ты тогда единственная, кто меня поддержал. Только Людка всё равно скажет, что это не доказывает ничего.

– Доказывает, – резко ответила Нина. – Тут видно, что на момент покупки ты была единственным собственником, а значит, у Люды никаких прав на эту квартиру нет.

Алена, переваривая услышанное, осторожно спросила:

– Но если есть такие документы, почему они все эти годы лежали у Нины, а не у тебя, бабушка?

Галина покраснела:

– Потому что мне они не были нужны. Я тогда всё честно оформила и не думала, что мои дети однажды начнут делить то, что мне одной пришлось отвоёвывать.

Нина мягко положила руку Галине на плечо:

– Галь, не ругайся. Лучше возьми это себе. Аленке тоже покажи. Пусть она знает правду, чтобы не чувствовать себя виноватой.

Галина протянула внучке бумаги. Алена, осторожно держа их, глянула на бабушку.

– А что теперь? – прошептала она. – Тётя Люда, наверное, не успокоится.

Галина покачала головой:

– Не успокоится, конечно. Завтра она в суд побежит, если не успокоить её сегодня. Но я знаю, что делать.

Галина Петровна резко встала, её глаза горели решимостью.

– Звони ей, Аленка. Пусть приходит. Хватит нам враждовать. Настало время всем всё объяснить.

Алена достала телефон, дрожащими пальцами набрала номер тёти. Голос Людмилы, холодный и отстранённый, прозвучал в динамике:

– Что, бабушка передумала?

– Тётя Люда, приезжайте. Это важно, – ответила Алена, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. – Бабушка хочет всё обсудить.

Людмила ответила не сразу, но спустя минуту коротко бросила:

– Хорошо. Буду через час.

Алена положила телефон на стол и посмотрела на бабушку:

– Ты уверена, что сможешь убедить её?

Галина улыбнулась:

– Уверена. И если она меня не послушает, я расскажу ей кое-что, чего она, возможно, не помнит.

Людмила вошла в квартиру с раздражением, её шаги гулко отдавались по деревянному полу. Она даже не сняла пальто, с ходу начала говорить:

– Ну что? Решила признать, что поступила несправедливо? Всё-таки осознала, что дети у меня, а не у неё?

Галина Петровна, стоявшая у окна, обернулась медленно, глядя на дочь так, будто собиралась заговорить, но дала ей возможность выговориться.

– Я всю жизнь тебе помогала! – продолжала Людмила. – Помнишь, как ты в школу меня собирала, как за меня долги мужа выплачивала? А теперь вдруг внучка важнее? Почему я всегда должна быть на втором месте?

Алена тихо вздохнула и шагнула вперёд:

– Тётя Люда, я не хочу этого всего. Если вы хотите квартиру, забирайте её. Мне важнее, чтобы мы были семьёй.

Людмила только фыркнула:

– Конечно, ты так скажешь, чтобы выглядеть святой! Но я знаю, что ты просто боишься, что всё сорвётся.

– Хватит! – голос Галины Петровны разорвал напряжение, словно стекло ударили молотком. – Сядь, Людмила. Сядь и выслушай меня.

Людмила села, но сложила руки на груди, глядя с вызовом. Галина, вытащив старую коробку из шкафа, достала из неё пожелтевшие документы, переданные Ниной.

– Вот это, – начала Галина, – копии всех квитанций, которые я собирала, чтобы купить эту квартиру. Каждая копейка здесь моя. Ни твой отец, ни кто-либо из родственников не вложил сюда ни рубля.

Людмила отшатнулась, словно её ударили. Она схватила бумаги, пробежалась глазами по строчкам, а затем швырнула их на стол.

– И что это доказывает? Ты же всегда была такой – только о себе думала!

Галина встала, её лицо было спокойным, но голос звенел:

– Ты говоришь, что я помогала тебе всю жизнь. И это правда. Я помогала. Но знаешь, почему? Потому что мне тоже когда-то никто не помог. Когда твой отец ушёл, когда все смеялись, что учительница берётся за такое, я осталась одна. И я не хочу, чтобы Алена прошла через то же самое.

Людмила сжала губы, но бабушка продолжала:

– Да, я сделала этот выбор. И не потому, что люблю Алену больше тебя. А потому, что ты сейчас сильная. Ты справляешься. А она ещё не встала на ноги. И ты знаешь это.

Людмила закрыла лицо руками. Её голос был глухим:

– Я… не знаю. Всё это кажется таким несправедливым. Я просто боюсь, что, если у меня что-то случится, я не смогу помочь своим детям.

Алена подошла к тёте, положила руку ей на плечо:

– Тётя Люда, я помогу. Если вам нужно что-то для детей, я всегда буду рядом. Но, пожалуйста, давайте не будем ссориться.

Людмила подняла глаза, в них блестели слёзы.

– Правда поможешь?

– Правда, – твёрдо сказала Алена. – У нас одна семья.

Галина, наблюдая за ними, улыбнулась:

– Вот и ладно. Теперь слушайте меня обе: квартира остаётся за Аленой, но это не значит, что я бросаю остальных. Если вам что-то нужно, приходите. Только не ругайтесь больше.

Людмила кивнула. Она вытерла слёзы и посмотрела на бабушку.

– Прости меня, мам. Я… я просто хотела, чтобы всё было честно.

– Всё будет честно, – тепло сказала Галина. – Главное, чтобы семья была вместе.

***

После напряжённого разговора в квартире стало необычно тихо. Алена, убирая со стола, бросила взгляд на бабушку, которая, казалось, устала за этот вечер сильнее, чем за последние несколько месяцев.

Людмила, вздохнув, подошла к матери:

– Мама, я… правда жалею, что так накричала на тебя. Я слишком переживала. Всё это из-за страха, что моим детям однажды будет так же трудно, как нам когда-то.

Галина Петровна внимательно посмотрела на дочь и мягко ответила:

– Я понимаю, Люда. Ты хорошая мать, но не забывай: когда мы начинаем делить материальное, теряем что-то более ценное – нашу семью.

Людмила тихо кивнула. Её взгляд задержался на Алене.

– Аленка, прости меня. Я не хотела, чтобы ты чувствовала себя виноватой. Просто мне так тяжело иногда… – её голос дрогнул. – Я понимаю, что это бабушкино решение. И теперь я уважаю его.

Алена, взволнованная и немного растерянная, подошла ближе и обняла тётю.

– Тётя Люда, мне просто хочется, чтобы мы были в мире. Квартира – это важно, но без вас я не смогу быть по-настоящему счастлива.

Людмила улыбнулась сквозь слёзы.

– Спасибо тебе, Аленка. Ты взрослее, чем я думала.

Галина, сидя на диване, слушала их разговор и чувствовала, как её сердце наполняется теплом. Она тихо позвала их:

– Девочки мои, идите сюда. Сядьте рядом.

Когда они разместились рядом с ней, бабушка взяла их за руки.

– Помните: семья – это самое главное. Не деньги, не квартиры, а то, что мы можем положиться друг на друга. Людочка, ты сильная, ты сама воспитала своих детей. Аленка, у тебя впереди вся жизнь. Я горжусь вами обеими. Обещайте мне, что больше не будете ссориться.

– Обещаем, бабушка, – сказала Алена.

– Обещаю, мама, – тихо произнесла Людмила.

Сквозь окно пробился первый луч утреннего солнца, озаряя комнату тёплым светом. Галина с улыбкой посмотрела на внучку и дочь.

– Ну что, теперь можно и чаю выпить. Алена, принеси-ка нам с кухни мои заварные пряники. Сегодня особенный день.

Алена ушла на кухню, а Людмила осталась сидеть рядом с матерью. Неловкая пауза нарушилась, когда Людмила тихо заговорила:

– Мам, а ты действительно веришь, что у нас получится жить в мире?

Галина обняла её за плечи и прошептала:

– Верю. Знаешь почему? Потому что у нас есть любовь, и это всё, что нужно.

Алена вернулась с подносом, и тёплый чай собрал всех за столом. Их смех звучал легко и свободно, как будто никаких ссор никогда не было.