В сорок два Люба поняла, что беременна. У неё уже были повзрослевшие дети, а муж, по ощущениям, поглядывал на сторону. Глядя на своё отражение в зеркале, женщина понимала, что выносить и вырастить третьего ей будет тяжело. А после декретного она вряд ли сможет найти себе работу.
Люба набрала номер своего гинеколога.
— Здравствуй, Виолеточка. У меня две полоски, представляешь? Когда ты сможешь меня посмотреть? — прошептала она в трубку.
— А чего шепчешь? Муж не знает? — так же шёпотом переспросила Виолетта.
— Да, пока не говорила ему.
— Ну и правильно! Любаш, давай ко мне послезавтра, завтра не могу тебя принять, полная запись. А в среду к восьми подъезжай. Если срок маленький, может, успеем аккуратненько.
— Что «аккуратненько»? Ты на аборт, что ли, намекаешь? — спросила Люба, которая пока не принимала такого решения, хоть оно и крутилось в голове.
— Ну да. Чем меньше срок, тем меньше проблем!
В оговоренное время Люба не пришла и не предупредила, наверное, сомневалась до последнего. Виолетта позвонила ей, но Люба не взяла трубку. Доктор пожала плечами и отправилась пить кофе. До первой пациентки оставалось полчаса. Она посмотрела список фамилий женщин, кого предстояло принять. Среди них были женщины очень разного социального статуса. Виолетта, несмотря на возраст, была без пяти минут кандидат наук — её приглашали на авторитетные мероприятия, она не раз выступала перед международной аудиторией. Запись к ней была за неделю, а то и за две, это Любу она согласилась принять потому, что та была очень давнишней её клиенткой. Близкими подругами они не были, но добрыми приятельницами, да.
«Ну и дура эта Любка. Рожать после сорока большой риск, родит малыша с синдромом Дауна и тогда пожалеет, что не пришла. Но это, конечно, её дело» подумала Виолетта и забыла о Любе надолго.
Июньский ветерок приятно ласкал отдыхающих на верхней палубе пассажиров. День выдался нежарким. Теплоход «Михаил Булгаков » рассекал воды матушки Волги. Наконец-то Виолетта выбралась в круиз с мужем и дочерьми. Младшая, Аришка, была точной копией матери, такая же худенькая и рыжая. Пока девочки плескались в бассейне, Виолетта с мужем Виталием, сидели за столиком недалеко от него. Он пил кофе, она мохито.
— Не боишься растолстеть? — спрашивал Виталий, глядя, как жена доедает пирожное, запивая сладким мохито.
— Немного можно, а то ветром сносит, — она промокнула губы салфеткой и улыбнулась.
— Ты у меня самая красивая, Витка! Я просто беспокоюсь за твоё здоровье, сахар — яд, это я тебе как ревматолог говорю.
— Эх, не надо было выходить за врача! — пошутила она, и обернувшись к бассейну, крикнула:
— Девочки, пора вылезать! Давайте, сушимся и идём собираться на обед.
— Мамочка, ну ещё чуть-чуть! — просила младшая.
— Ну, мам! — вторила ей старшая. Виолетта встала и подошла к бассейну.
— Никаких «ну, мам», солнце уже вредное, вылезайте!
Она повернулась, чтобы вернуться к мужу за столик, но сделав шаг, упала.
Первым к ней подскочил муж. Девочки поспешно вылезли из воды.
— Что с тобой, мамочка?
— Вит, ты чего? — муж ощупывал её ноги, — ничего не сломала?
Подоспел и сотрудник команды теплохода, дежуривший у бассейна.
— Ну что же вы! У бассейна скользко! — покачал он головой, — не вставайте, сейчас принесут носилки и мы вас доставим в медпункт.
— Не надо, всё в порядке! — Виолетте было неловко, вокруг собирались люди. — Уведи меня, пожалуйста, — попросила она мужа. Виталий взял её на руки, кивнул дочерям, и они, надев шлёпки и накинув на себя полотенца, пошли за ним.
Вечером этого же дня, уложив девочек, Виолетта с Виталием сидели в баре.
— Мы оба медики и знаем, что это не лечится, — сказала Виолетта.
— Может, ты ошибаешься, надо сдать анализы, — глухо отозвался муж.
— Виталик… ну что толку, я сдам конечно. Но ты и сам понимаешь, что это БАС. Я это поняла ещё неделю назад, всё надеялась, что может, просто стресс или, может, позвоночник.. но теперь.. зачем себя обманывать? Времени и так мало.
— Что думаешь делать? — Виталий старался не смотреть на жену, они оба прекрасно знали, что надежды нет.
— Ничего, — ровным голосом сказала она, помешивая сахар в чашке, — буду потихоньку собираться, готовить девочек. Пить дорогущие лекарства, чтобы добавить себе месяц жизни, или превращаться в Стивена Хокинга я не хочу.
— Виолетта…
— Да, ещё я хочу покреститься.
На работу Вита не вернулась. Болезнь не дала ей такого шанса. Через месяц она стала подволакивать ногу, а вскоре после этого пересела в инвалидную коляску.
Раньше, она как врач гинеколог делала аборты. Много. По показаниям и без. Считала, что это правильно. Мать в праве решать: жить её ребёнку или нет. Теперь же, когда смерть стояла за спиной, Виолетта пришла в ужас от содеянного. Каждую ночь она слышала детский плач.
Она покрестилась в храме, который посоветовала ей Люба, в тот день та как раз крестила там своего малыша.
— Прости меня, Люба! И ты, мой хороший, прости, чуть было не толкнула твою маму на страшный грех! — улыбнулась Вита ребёнку. Малыш серьёзно посмотрел на неё и вдруг улыбнулся. Эта улыбка вселила ей надежду, что малыш, а значит, и сам Господь её простил.
Виолетта умерла через несколько дней в возрасте тридцати восьми лет.
Ужмёмся