– Ты отдашь квартиру Катьке, или вылетишь из семьи! – кричала свекровь, не оставляя выбора

Артём заглянул на кухню, окинул взглядом разложенные квитанции и сел напротив.

— Опять считаешь? — спросил муж, протягивая руку к чашке с кофе.

— Как обычно, — Вера подняла глаза от бумаг. — Кстати, за свет пришло больше, чем в прошлом месяце.

— Тарифы подняли, — пожал плечами Артём.

Вера кивнула. Семейная жизнь с Артёмом текла размеренно. Они поженились три года назад, жили в однокомнатной квартире Веры, оставшейся от первого брака. Вера работала специалистом в бухгалтерии крупной компании, приносила стабильный доход. Артём часто менял сферы деятельности — то устраивался в такси, то пробовал торговать, то уходил в ремонтные работы. Особо крупных денег не приносил, но и не сидел без дела. Вера не роптала — каждый талантлив по-своему.

Свекровь, Зинаида Петровна, поначалу присматривалась к Вере с подозрением. «Старше сына на три года, уже с одним разводом за плечами», — бормотала женщина, думая, что невестка не слышит. Впрочем, открытой враждебности не проявляла — так, прохладное отношение. В дела молодой семьи не лезла, заходила редко, чаще звала сына к себе.

Жизнь шла своим чередом, пока в один из весенних дней не позвонила мама Веры.

— Дочка, бабушке стало хуже, — голос в трубке звучал обеспокоенно. — Я забираю её к себе. Одна она больше не справляется.

Вера помрачнела. Бабушка, Анна Степановна, всегда была энергичной и самостоятельной, несмотря на свои семьдесят восемь. Но возраст брал своё — стало подводить сердце, ноги отекали, давление скакало.

— Правильно, мам, — согласилась Вера. — У тебя и комната свободная есть, и присмотришь как надо.

— Бабушка сама попросилась, — вздохнула мать. — Говорит, боится одна ночевать. А ещё про квартиру беспокоится.

— В каком смысле?

— Ну, ты же знаешь, она ещё пять лет назад завещание оформила на тебя. Волнуется, чтобы всё по закону было.

Вера задумалась. Бабушкина однушка находилась в старом фонде, недалеко от центра. Небольшая, но в хорошем месте. Вера знала о завещании, но как-то не задумывалась об этом всерьёз — бабушка была крепкой.

— В общем, я документы все собрала, — продолжила мать. — Бабушка не против, чтобы ты квартирой распоряжалась. Лучше, чем пустовать будет.

После разговора с матерью Вера долго обдумывала ситуацию. Продавать бабушкину квартиру не хотелось — рынок сейчас не самый выгодный, да и память о родном человеке. Сдавать внаём — неплохой вариант. Дополнительный доход не помешает, особенно с учётом нестабильных заработков Артёма.

Вечером Вера поделилась новостью с мужем.

— Представляешь, бабушка перебирается к маме, — сказала Вера, раскладывая ужин по тарелкам. — Квартира освобождается.

— И что ты планируешь с ней делать? — поинтересовался Артём, садясь за стол.

— Думаю сдавать. Сделаю небольшой ремонт, чтобы жильцам комфортно было. Это будет хорошая финансовая поддержка.

Артём кивнул, но как-то рассеянно. Вопросов больше не задавал, хотя Вера ожидала обсуждения. Впрочем, мужа редко интересовали финансовые темы.

Через пару дней, когда Вера вернулась с работы, в квартире обнаружилась неожиданная гостья. На кухне, за чашкой чая, сидела Зинаида Петровна и что-то увлечённо рассказывала сыну.

— Добрый вечер, — Вера поставила сумки на пол. — Не ждала вас сегодня.

— А я вот решила заглянуть, — улыбнулась Зинаида Петровна, но глаза остались холодными. — Артём рассказал про бабушкину квартиру. Вот совпадение-то, правда?

Вера вопросительно посмотрела на мужа, но тот быстро отвёл глаза.

— В каком смысле совпадение? — Вера повесила куртку на крючок и прошла на кухню.

— Да в таком! — оживилась Зинаида Петровна. — У вас квартира появилась свободная, а Катюша как раз жильё ищет.

Катя была младшей сестрой Артёма. Работала в магазине косметики, снимала комнату в коммуналке, жила легко и беззаботно. Вера виделась с ней редко — на семейных праздниках или случайно в торговом центре.

— Катя квартиру ищет? — переспросила Вера, доставая из сумки продукты. — Не знала.

— Конечно ищет! — подхватила Зинаида Петровна. — Девочке уже двадцать пять, пора собственное гнёздышко иметь. А то снимает втридорога, половину зарплаты отдаёт. А тут такая возможность! Родственники помогут, правда ведь?

Вера медленно разложила покупки и села за стол. Внутри появилось неприятное ощущение — будто её уже поставили перед фактом.

— Я пока не решила, что делать с квартирой, — спокойно сказала Вера. — Думаю сделать ремонт и сдавать.

— Сдавать? — Зинаида Петровна всплеснула руками. — Чужим людям? Когда родная сестра мужа буквально мечтает о своём уголке?

— Мама имеет в виду, что Кате было бы удобно, — вмешался Артём, избегая взгляда жены. — Но это просто мысли вслух.

— Конечно! — подхватила Зинаида Петровна. — Просто предложение. Хотя я считаю, что семье надо помогать. Ты теперь часть нашей семьи, Верочка. А в семье принято делиться.

Вера промолчала, но внутри всё напряглось. Свекровь явно пришла с готовым планом. И Артём знал, зачем мать заявилась, но предупредить не счёл нужным.

— Я подумаю, — сдержанно ответила Вера.

— О чём тут думать? — Зинаида Петровна сделала большие глаза. — Тебе эта квартира просто так досталась. А Катюша работает-работает, и всё без своего угла. Несправедливо!

— Мама, — Артём положил руку на плечо матери. — Давай не будем давить. Вера права, нужно всё обдумать.

Зинаида Петровна поджала губы, но замолчала.

В тот вечер свекровь ушла рано, но неприятный осадок остался. Вера не стала выяснять отношения с мужем, решив, что всё и так ясно — Артём сам пригласил мать, чтобы надавить на жену.

На следующий день Вера заехала к бабушке — помочь собрать вещи для переезда. Анна Степановна выглядела бледной, часто останавливалась, чтобы перевести дыхание.

— Верочка, ты извини, что так получается, — бабушка погладила внучку по руке. — Не думала, что немощной стану.

— Глупости, бабуль, — Вера села рядом. — У мамы тебе будет лучше. А я буду часто приезжать.

— Квартиру-то не продавай, — вдруг сказала Анна Степановна. — Здесь вся моя жизнь прошла. И твоё детство.

— Не буду, бабуль, — пообещала Вера. — Сделаю ремонт хороший, чтобы жильцы бережно относились.

— Вот и правильно, — кивнула бабушка. — А деньги на счёт складывай. Пригодятся ещё.

Вера обняла Анну Степановну, вдыхая родной запах. Пожилая женщина всегда была её опорой и поддержкой. Именно бабушка поддержала Веру после развода, не дала опустить руки.

Вечером, вернувшись домой, Вера обнаружила, что Артём не один. В гостиной сидела не только Зинаида Петровна, но и Катя. Девушка, увидев Веру, улыбнулась и вскочила с дивана.

— Привет! — Катя чмокнула Веру в щёку. — Давно не виделись!

— Неделю назад, на дне рождения Зинаиды Петровны, — напомнила Вера.

— Да? А мне кажется, целую вечность! — Катя подхватила Веру под руку. — Я так рада тебя видеть!

Наигранная радость резала слух. Никогда прежде Катя не выказывала такого восторга при встрече с невесткой.

— Мы тут чай пьём, — сказала Зинаида Петровна. — Присоединишься?

Вера прошла на кухню, чувствуя, как три пары глаз следят за каждым движением. Налила себе чай и села за стол.

— Вера, Артём рассказал про бабушкину квартиру, — начала Катя, теребя кисточку на шарфе. — Это здорово! Ты теперь владелица целых двух квартир.

— Пока ещё рано так говорить, — ответила Вера.

— Почему? — удивилась Катя. — Бабушка же переехала к твоей маме. Квартира свободна.

— Но это не значит, что я автоматически становлюсь владелицей, — пояснила Вера. — Есть юридические формальности.

— Но в итоге квартира будет твоя, — вмешалась Зинаида Петровна. — Важен сам факт.

Вера сделала глоток чая, собираясь с мыслями. Очевидно, свекровь с дочерью пришли с чётким планом. И Артём был в курсе.

— Я пока не решила, что делать с квартирой, — повторила Вера то, что говорила днём ранее.

— Ой, да ладно! — отмахнулась Катя. — Тема уже решена. Мама сказала, я могу переезжать в любой момент.

Вера едва не поперхнулась чаем. Посмотрела на Артёма — тот старательно изучал узор на скатерти.

— Простите? — Вера поставила чашку. — Кому решена?

— Ну, мы же семья, — Зинаида Петровна положила руку на плечо Вере, слегка сжав пальцы. — А в семье не принято жадничать. Катюше нужна квартира. У тебя появилась лишняя. Всё логично.

— Я не считаю квартиру бабушки «лишней», — Вера мягко, но решительно убрала руку свекрови. — И пока бабушка жива, речи о распределении её имущества быть не может.

— Но ты же не собираешься там жить! — вмешалась Катя. — Зачем она тебе пустая?

— Я не говорила, что квартира будет пустовать, — ответила Вера. — У меня есть планы.

— Какие ещё планы? — Зинаида Петровна нахмурилась.

— Я собираюсь сделать ремонт и сдавать квартиру, — терпеливо повторила Вера. — Будет дополнительный доход.

— А как же я? — Катя надула губы. — Мне приходится платить за комнату тринадцать тысяч! Это почти вся зарплата!

— Катя, ты работаешь администратором в магазине косметики. Твоя зарплата никак не может быть тринадцать тысяч, — заметила Вера.

— Ну… с премиями и бонусами выходит больше, — смутилась девушка. — Но всё равно много!

— Вера, ты должна войти в положение, — вмешалась Зинаида Петровна. — Дети — это самое важное. Ты же понимаешь, что я желаю счастья своей дочери.

— Я тоже желаю Кате счастья, — ответила Вера. — Но это не значит, что я должна отдавать ей бабушкину квартиру.

— Не отдавать, а позволить пожить, — поправила Зинаида Петровна. — Пусть платит тебе, как за аренду, но меньше, чем чужим бы платила.

— Я подумаю, — Вера встала из-за стола. — А сейчас извините, мне нужно закончить кое-какую работу.

На следующий день Вера пораньше ушла с работы, чтобы посмотреть бабушкину квартиру уже с точки зрения будущего ремонта. Анны Степановны уже не было — мама Веры перевезла её к себе накануне.

Квартира была маленькой, но уютной. Старенькая мебель, выцветшие обои, скрипучий паркет — всё дышало воспоминаниями. Вера присела на диван, провела рукой по потертой обивке. Здесь прошло её детство — летние каникулы у бабушки, воскресные обеды, разговоры до полуночи.

Зазвонил телефон. Артём.

— Ты где? — голос мужа звучал напряжённо.

— У бабушки в квартире, — ответила Вера. — Оцениваю фронт работ для ремонта.

— Ясно, — пауза. — Слушай, мама хочет продолжить разговор про Катю. Она с ней сейчас ко мне приехала. Может, вернёшься?

Вера вздохнула. Настойчивость свекрови начинала раздражать.

— Артём, я уже сказала своё мнение.

— Ну приезжай, — в голосе мужа звучала мольба. — Она не отстанет, пока не поговорит с тобой.

Вернувшись домой, Вера обнаружила, что Зинаида Петровна находится в состоянии крайнего возбуждения. Щёки горели, глаза метали молнии.

— Наконец-то! — воскликнула свекровь, едва Вера переступила порог. — Мы тут уже два часа ждём!

— Здравствуйте, — Вера разделась и прошла в комнату.

— Вера, мы должны окончательно решить вопрос с квартирой, — Зинаида Петровна подошла вплотную. — Я считаю, что справедливо будет отдать её Кате.

— А я считаю, что это моё дело, — спокойно ответила Вера. — И я уже сказала, что планирую сдавать квартиру.

— Да как ты можешь! — всплеснула руками свекровь. — Родная сестра мужа без жилья, а ты о каких-то чужих людях думаешь!

— Я думаю о финансовой стабильности, — пояснила Вера. — Дополнительный доход никогда не помешает.

— Да какой доход? — Зинаида Петровна повысила голос. — Копейки! А девочка мучается!

— Мама, может, не стоит так… — попытался вмешаться Артём, но был прерван резким жестом.

— Нет, Артём, хватит молчать! — Зинаида Петровна повернулась к сыну. — Это и твоя ответственность тоже! Скажи своей жене, что Катя — твоя сестра, твоя кровь! А кто для тебя эта женщина? Которая даже такой малости не может сделать для твоей семьи!

Артём молчал, опустив глаза. Катя сидела в углу дивана с видом оскорблённой невинности.

— Зинаида Петровна, — Вера старалась говорить спокойно, — я понимаю ваше желание помочь дочери. Но квартира принадлежит моей бабушке, а в перспективе — мне. И я буду распоряжаться ею так, как считаю нужным.

— Значит, тебе наплевать на семью мужа? — свекровь сузила глаза. — На его сестру?

— Я забочусь о своих интересах, — сказала Вера. — Так же, как вы — о своих.

— Ты! — Зинаида Петровна ткнула пальцем в сторону Веры. — Ты отдашь квартиру Катьке, или вылетишь из семьи!

В комнате повисла тишина. Катя замерла на диване с округлившимися глазами. Артём дернулся, словно от удара, но промолчал. Вера медленно выдохнула, чувствуя, как где-то внутри окончательно рвется невидимая нить.

— Знаете, Зинаида Петровна, — Вера удивилась спокойствию собственного голоса, — в нашей стране никто не может заставить человека отдать собственность. Даже родственникам. И уж тем более — шантажом.

— Какой еще шантаж? — Зинаида Петровна всплеснула руками. — Я просто говорю как есть! Либо ты заботишься о нашей семье, либо нет!

— Мама, хватит, — наконец вмешался Артём. — Давай все обсудим спокойно.

— А что обсуждать? — свекровь не унималась. — Я все сказала! Пусть выбирает!

Вера посмотрела на мужа. Тот сидел, опустив голову, избегая прямого взгляда. Ни поддержки, ни возражения против абсурдных требований матери. Вера поняла — решение придется принимать самой.

— Выбор я сделаю, — сказала Вера, направляясь к двери. — Но сейчас мне нужно побыть одной.

Вера ушла из квартиры, не слушая возгласы свекрови. Весенний вечер дышал прохладой, и это было кстати — голова немного прояснилась. Вера шла по улице, не особо думая о направлении. Мысли путались, но одно было ясно — отдавать бабушкину квартиру Кате она не собиралась. Не из вредности или жадности. Просто это было ее решение, ее ответственность перед памятью бабушки.

Поздно вечером, когда Вера вернулась домой, Артём встретил ее в коридоре.

— Ты где была? Я волновался.

— Гуляла, — коротко ответила Вера, проходя в комнату.

— Мама уже ушла, — Артём неуверенно потоптался в дверях. — Слушай, ты не принимай ее слова близко к сердцу. Она иногда заводится…

— А ты? — Вера внимательно посмотрела на мужа. — Ты считаешь, что я должна отдать бабушкину квартиру Кате?

Артём замялся, и этого было достаточно. Все стало на свои места.

— Понятно, — кивнула Вера. — Что ж, тогда я не буду тянуть с решением.

На следующее утро Вера взяла отгул на работе и отправилась к бабушкиной квартире. По дороге позвонила знакомому прорабу, который когда-то делал ремонт их с Артёмом кухни.

— Николай, доброе утро, — сказала Вера, когда мужчина ответил. — Помните, вы ремонтировали мне кухню год назад?

— Конечно, — прозвучало в трубке. — Что-то сломалось?

— Нет, просто нужна еще одна работа. Могли бы посмотреть квартиру, оценить объем работ и стоимость?

— Без проблем. Когда удобно?

— Прямо сегодня, если возможно.

Уже через час Вера встречала Николая у подъезда бабушкиного дома. Вместе они поднялись в квартиру, и прораб внимательно осмотрел все помещения, делая пометки в блокноте.

— Ну что ж, — сказал Николай после осмотра, — работы здесь много. Полы поменять, проводку, сантехнику, отделку стен. Но ничего сложного. Бригада свободна, через неделю могли бы приступить.

— Отлично, — кивнула Вера. — Сколько это будет стоить?

Николай назвал сумму, от которой у Веры слегка закружилась голова. Почти все ее сбережения. Но решение уже было принято.

— Согласна, — сказала Вера. — Когда нужен аванс?

Вечером Вера сообщила Артёму о своих планах.

— Я вызвала бригаду, они приступят к ремонту бабушкиной квартиры на следующей неделе.

— Вот так сразу? — удивился Артём. — А со мной посоветоваться?

— А зачем? — Вера пожала плечами. — Ты ведь все равно на стороне матери.

— Неправда! — возразил Артём. — Я просто хочу мира в семье!

— Ценой моего унижения? — спросила Вера. — Нет уж, спасибо.

Артём пытался сгладить ситуацию. Говорил, что мать просто вспылила, просил не принимать близко к сердцу, обещал, что больше такого не повторится. Но Вера уже почувствовала, каково это — остаться без поддержки рядом, когда та особенно нужна.

— Артём, давай закроем эту тему, — сказала Вера. — Я все решила.

Следующие недели превратились для Веры в бесконечную череду дел. Работа, затем поездка в бабушкину квартиру, контроль за рабочими, закупка материалов. Все это она делала одна — Артём предпочитал «не лезть», как он выразился. И это молчаливое отстранение говорило само за себя.

Однажды вечером, вернувшись домой после очередного визита на объект, Вера обнаружила в почтовом ящике конверт без подписи. Внутри лежала записка: «Думаешь, ты умная? Посмотрим, как запоешь, когда останешься одна. Эгоистка!»

Почерк Вера не узнала, но догадаться было нетрудно. На следующий день начали приходить сообщения от Кати. Сначала просто обвинения в эгоизме, потом язвительные комментарии, попытки вызвать чувство вины.

«Ты разрушаешь семью из-за какой-то квартиры!» «Ты всегда была жадной, теперь всем это видно!» «Мама плачет каждый день из-за тебя!»

Вера не отвечала. Ее молчание становилось ее позицией, за которую она не собиралась оправдываться.

Ремонт продвигался. Полы заменили, стены выровняли, поставили новую сантехнику. Вера выбирала обои, плитку, светильники — все качественное, надежное, чтобы прослужило не один год. Работы поглощали все время и силы, но Вера не жалела. Это был ее выбор, ее решение.

В один из дней, когда Вера была в бабушкиной квартире, ей позвонила мама.

— Дочка, ты к бабушке не заедешь? Она спрашивает о тебе.

— Конечно, мам, — ответила Вера. — Сегодня вечером заеду.

Анна Степановна выглядела лучше, чем в последнюю встречу. Щеки порозовели, глаза стали живее. Видно было, что уход и внимание дочери шли на пользу.

— Верочка, как там моя квартирка? — спросила бабушка, когда Вера устроилась рядом.

— Ремонт делаю, бабуль, — ответила Вера. — Скоро будет как новенькая.

— Молодец, — Анна Степановна погладила внучку по руке. — А муж-то помогает?

Вера замялась. Рассказывать о конфликте не хотелось, чтобы не волновать пожилую женщину.

— У него работа, — уклончиво ответила Вера.

Бабушка понимающе кивнула, но взгляд стал внимательнее.

— Я вижу, что-то случилось, — сказала Анна Степановна. — Не говоришь только, чтоб меня не тревожить. Но ты запомни — своим умом живи. Никому не позволяй решать за тебя.

Вера обняла бабушку, чувствуя, как к горлу подступает ком.

Когда ремонт был завершен, Вера разместила объявление об аренде квартиры. Указала адекватную, но не заниженную цену, подробно описала условия. Уже через неделю нашлись арендаторы — молодая пара, оба работают, без детей и животных. Идеальные жильцы.

В тот вечер, когда были подписаны документы и переданы ключи, Вера впервые почувствовала финансовую уверенность — у нее появился пассивный доход. Пусть небольшой, но стабильный, а главное — независимый ни от чьего мнения или решения.

Дома ее ждал сюрприз. Артём собирал вещи.

— Ты куда? — спросила Вера, хотя уже догадывалась об ответе.

— Поживу пока у мамы, — Артём не смотрел в глаза. — Нам нужно отдохнуть друг от друга.

— Наверное, — согласилась Вера, удивляясь собственному спокойствию.

— Это ненадолго, — сказал Артём, застегивая сумку. — Просто маме сейчас тяжело, она переживает. Нужно побыть рядом.

Вера кивнула. Артём ушел, а она осталась одна в квартире. Странно, но Вера не чувствовала ни горечи, ни отчаяния. Только облегчение — больше не нужно делать вид, что все в порядке, когда на самом деле все давно разрушилось.

Шли дни, недели. Артём изредка звонил, спрашивал, как дела, говорил, что скоро вернется. Вера не торопила. Ей стало тише и спокойнее без ежедневного напряжения, без необходимости оправдываться за свои решения.

Возвращаться Артём не спешил, но однажды все же пришел — с букетом и бутылкой вина. Сел на кухне, нервно постукивая пальцами по столу.

— Я много думал, — начал Артём. — Мы наделали глупостей. Давай все начнем сначала? Забудем эту историю с квартирой, с маминой вспышкой. Мы же любим друг друга.

Вера смотрела на мужа и видела человека, который не смог встать на ее сторону, когда это было действительно важно. Человека, который позволил своей матери диктовать условия их семейной жизни. Человека, который ушел, когда стало трудно.

— Артём, — мягко сказала Вера, — я тебе благодарна за эти годы. Но назад дороги нет. Там, где нет уважения, не может быть близости.

— Ты меня бросаешь? — Артём выглядел искренне удивленным.

— Нет, — покачала головой Вера. — Просто констатирую факт — мы уже не вместе. И ты это знаешь.

Когда за Артёмом закрылась дверь, Вера долго стояла у окна, глядя в темноту. Где-то там, в бабушкиной квартире, жили новые люди. Платили за аренду, берегли отремонтированные стены, пользовались новой сантехникой. Это было правильное, взвешенное решение.

Вера осталась одна — в своей квартире и с доходной недвижимостью. Больше не чувствовала страха, зависимости или вины. Только ясность. И свободу поступать по-своему — несмотря ни на чьи требования.