Татьяна открыла окно, впуская в квартиру хрупкий утренний свет. Запах свежемолотого кофе ещё витал в кухне — вчерашнего, не сегодняшнего. Сегодня она решила сэкономить. Не из-за бедности — из-за «новой честности».
Эту честность принёс в её жизнь Виктор — высокий, спокойный, логичный до одури. Он появился на литературном вечере с бокалом вина и книгой Маркеса в руках. Поначалу это казалось знаком. Не мужчина, а зрелость. С ним можно было не притворяться, не контролировать каждый шаг, не строить иллюзий. Он, казалось, всё знал — и как надо, и как правильно, и как… выгодно.
Через месяц после свадьбы он предложил идею:
— Слушай, давай раздельный бюджет. Это честно. У тебя своя работа, у меня — своя. Просто делим общие расходы пополам.
— А ты думаешь, это будет удобно? — Таня нахмурилась, отставляя чашку.
— Это справедливо, — ответил он. — Ты ведь не хочешь быть содержанкой?
Она хотела быть партнёршей. И это казалось как раз таким шагом. Без перекосов. Без претензий. Без унижений.
— Хорошо, — кивнула она. — Тогда с первого числа?
— Отлично, — Виктор поцеловал её в висок. — Вот увидишь, всё будет чётко.
В первые дни они вместе сидели за столом, делили графы в Excel: коммуналка, продукты, бензин, уборка. Таня предложила добавить пару строк — расходы на сына Виктора от первого брака, раз уж они вместе ездили его навещать. Но Виктор тут же поправил:
— Это не общее. Это моё. Не волнуйся, тебе не надо участвовать.
— Но мы же… вместе, — осторожно заметила она.
— Да, но ты не обязана. Так честнее.
Она кивнула. Но внутри уже заползла тень.
На второй неделе Виктор заказал себе новый эргономичный стул.
— Для спины. За компом по 10 часов, сама понимаешь.
— А мне надо менять ноутбук. Совсем тормозит уже.
— Ну так копи. У тебя же теперь свой бюджет, — усмехнулся он.
Она смолчала. Сдержала порыв что-то возразить. Ведь это — честно, да?
В конце месяца Татьяна подвела итоги. Из её зарплаты ушло 60% — квартплата, еда, интернет. Остатка хватило на проездной, недорогой шампунь и макароны с гречкой. Она не жаловалась. Она — взрослая.
А Виктор в тот же вечер заказал себе дрон с камерой.
— Поиграться. Знаешь, кайф — всё с высоты!
Таня смотрела на коробку, стоящую на полу в коридоре, и не могла понять, что чувствует: зависть? Раздражение? Или глупую тоску?
— Тань, ты чего такая молчаливая?
— Просто устала.
Он обнял её за плечи.
— Отдохни. Кстати, я подумал: может, скинемся на робот-пылесос?
— А может, лучше я куплю себе нормальный обед?
Он рассмеялся:
— Ну, хочешь — купи. Это же твои деньги.
На следующее утро она заварила растворимый кофе. И впервые пожалела, что не поставила под сомнение то, что назвали «справедливым».
***
Робот-пылесос так и не появился. Вместо него Виктор купил подписку на онлайн-курсы по дизайну интерьера.
— Просто для себя. Хочу разобраться, как правильно оформлять пространство. Для души, понимаешь?
— Для души… — повторила Таня, вытирая руки от моющего средства. — А разве тебе не хватает нашего пространства?
Он пожал плечами:
— Мне всегда хочется улучшать. Развиваться. И, кстати, курсы недешёвые — ты не против, что я из общей копилки пока не вкладываюсь в еду?
— То есть… я закупаюсь одна?
— На пару недель, да. Потом компенсирую.
Компенсации не последовало. А Таня всё чаще задерживалась в магазине, выбирая по скидкам. В какой-то момент она осознала, что больше не покупает любимый творог. Или кофе в зёрнах. Только то, что «надо».
Однажды на выходных она предложила устроить совместный ужин — без расчётов, просто вечер вдвоём.
— Ты купишь продукты, я приготовлю. Как раньше.
Виктор долго смотрел на неё, потом вздохнул:
— Ну, если хочешь. Только запиши всё в таблицу. Потом поделим пополам.
Он принес пакет с сыром, вином и мидиями. На кассе Таня глотнула воздух — сумма превышала половину её недельного бюджета.
— Дороговато вышло, — заметила она, заглядывая в чек.
— Не переживай, на тебе только половина, — улыбнулся Виктор.
Она засмеялась. Нервно. Сердито. И, как ни странно, почти с облегчением — будто маска начала спадать.
Через пару дней Таня сидела в кафе с подругой Марией — бывшей однокурсницей, сейчас — владелицей салона красоты.
— Раздельный бюджет? — Мария подняла брови. — Вы же семья, а не два съёмщика.
— Он говорит, что так честно.
— Для кого честно? У него доход в три раза выше. Скажи, он делит с тобой проценты от дивидендов?
— Нет… — Таня отвела взгляд.
— А ты с ним делишь своё варёное яйцо и последнюю сосиску?
Смех застрял в горле. Это было обидно, потому что — правда.
Вечером Таня вернулась домой, где её ждала ещё одна новость.
— Я тут подумал, — Виктор наливал себе в бокал «Шардоне». — Хочу пересобрать рабочее место. Новый стол, монитор, кресло с подогревом. Всё дорогое. Так что временно вычеркну себя из общих расходов. Но ты не переживай — скоро всё верну.
— А кто будет платить коммуналку?
— Ну, ты же справишься. Ты сильная.
— А если не справлюсь?
— Тогда… пересмотрим приоритеты, — усмехнулся он. — Но ты же сама за равенство.
Она смотрела на его бокал, на его уверенность. И вдруг почувствовала отчётливое: она здесь лишняя. Не потому, что её не любят. А потому, что её «равенство» никому не нужно.
***
Первые по-настоящему холодные дни осени накрыли город внезапно. В квартире было зябко, батареи только начинали теплеть. Татьяна натянула свитер и села за стол. Поверх новой квитанции лежал лист — Виктор распечатал «обновлённое распределение расходов».
— Я всё подсчитал. Я сейчас инвестирую в онлайн-курсы, поэтому ты пока покроешь воду и интернет. Я беру на себя свет.
Таня молча взяла калькулятор и сложила: из её зарплаты — 75% уходят на «общие» траты. Из его — около четверти. Она вспомнила, как просила у него денег на мастер-класс по детской литературе, и услышала:
— У нас разные приоритеты. Я вот на курсы сам коплю.
И как неделю назад вместо обеда купила лишь дешёвую крупу, чтобы хватило на проезд. Как в аптеке она раздумывала, покупать ли таблетки от мигрени. Как носила дырявые перчатки, потому что новые — «необязательная статья».
А Виктор в это же время пришёл домой в новой дизайнерской толстовке и, наливая себе дорогое вино, сказал:
— У тебя же есть сбережения. Используй. Потом скинемся.
— У меня нет «потом», Виктор. У меня — сейчас, — ответила она тогда, но без злости. Только с усталостью.
Теперь она смотрела на квитанции. И понимала, что баланс между ними не просто сместился — он исчез. Осталась только мнимая «честность», в которой одному удобно, а другой — выживает.
Когда он вышел из спальни, она уже ждала его.
— Нам нужно поговорить.
— Опять? Только не начинай про бюджет. Я устал.
— Виктор, ты вообще понимаешь, что я еле вытягиваю?
— Так ищи подработку. Все ищут.
— Я не хочу жить в режиме выживания. Я хочу жить. Хотя бы немного. Хотя бы не варить овсянку на воде каждый день.
Он пожал плечами:
— Такова жизнь. Мы взрослые люди. Я не обязан кормить взрослую женщину. Это твой выбор.
И тут Таня впервые не сдержалась:
— Нет, это ты сделал выбор. Жить рядом, но отдельно. Делиться пространством, но не жизнью.
— Что ты несёшь?
— То, что ты называешь справедливостью — это просто удобство для тебя. Ты живёшь в квартире, которую я фактически субсидирую. Я плачу за твою воду, твой свет, еду в твоём холодильнике. А ты всё время «временно» не участвуешь.
— Ты же сама согласилась.
— Потому что верила: ты тоже будешь учитывать меня. Что равенство — это не про «пополам», а про справедливость. Про уважение.
— Уважение? Я пашу по 10 часов в день. А ты преподаёшь детям стишки!
Эти слова резанули.
— Да, преподаю. И выслушиваю конфликты. Утираю слёзы подростков. Выхожу на дежурства. Я устаю — и всё равно иду в магазин, готовлю, стираю, думаю, как закрыть месяц. А ты… покупаешь себе дрон.
Он откинулся на спинку стула. Потом резко встал.
— Если тебе так тяжело — уходи. Я не заставляю.
Татьяна поднялась из-за стола.
— Знаешь, Виктор, это первый раз, когда ты сказал честно. Не держишь. Не ценишь. Не видишь меня.
Он не ответил. Только отвернулся к окну, как будто там был более важный пейзаж, чем трёхлетние отношения.
***
Собирать вещи оказалось на удивление просто. Как будто всё давно лежало наготове — не в шкафах, а внутри неё. Пара платьев, ноутбук, коробка с заметками, любимая чашка. И невыносимое ощущение, что она три года прожила как квартирантка — не только в квартире, но и в собственной жизни.
Виктор стоял в дверях и смотрел молча. Без упрёков. Без прощания. Как будто она не женщина, которую он называл «партнёршей», а просто знакомая, с которой пересекались в коридоре.
— Ключ оставь под ковриком, — бросил он, когда она уже натягивала куртку.
— Не беспокойся. Оставлю и ключ. И тебя.
Она вышла в холодный воздух, который обдал лицо и как будто вычистил остатки обиды. Шаг за шагом она уходила не просто от Виктора — от его системы координат, где чувства измерялись логикой, а справедливость — табличками.
Первые дни она жила у подруги Марии. Та помогла с временным уголком и посоветовала попробовать подработку — написание статей на заказ. Татьяна начала с небольших обзоров книг, заметок о культуре и образовании. Через неделю ей пришёл первый гонорар. Потом — второй. Она завела блог под названием «Литература без иллюзий». Писала вечерами — не выдумки, а наблюдения, размышления, личный опыт.
Подписчики начали приходить. Письма — тоже. Кто-то узнавал себя в её историях. Кто-то благодарил. Кто-то — предлагал совместные проекты.
Татьяна сняла маленькую студию недалеко от работы. Завела кошку. Купила абонемент в бассейн. По выходным писала рассказы — и впервые в жизни не думала, «а можно ли потратить деньги на себя?»
Иногда, по дороге в магазин, она встречала Виктора. Он проезжал мимо на электросамокате. В наушниках, в новом худи, не замечая никого вокруг.
И это было правильно. Потому что теперь её мир был совсем другим.
Как-то утром, варя кофе с молоком, она усмехнулась:
— А ведь можно было просто договориться. Но если человек считает, что делить надо не любовь, а счета, значит, он тебе не партнёр. Он тебе — бухгалтер.
Она больше не хотела жить с бухгалтером. Даже с хорошей страховкой.
Теперь у неё была своя система координат. Простая: если становится холодно — добавляй тепло. Если слишком дорого — учись ценить себя. И если кто-то называет это «нечестно», просто уходи. Потому что иногда раздельный бюджет разделяет не только финансы. А сердца.
Маленькая услуга