Марина закрывала последний отчет, когда телефон завибрировал на столе. Имя мужа высветилось на экране. В груди кольнуло тревогой — Игорь никогда не звонил в рабочее время.
— Мариш, тебе нужно приехать к маме, — голос прерывался, слова слипались от волнения. — Ей плохо, очень плохо.
— Что случилось? — Марина откинулась в кресле, сжимая трубку.
— Соседка звонила. Мама три дня не выходила из квартиры. Сегодня утром попросила купить лекарства, еле до двери дошла. Я сейчас еду к ней.
Марина взглянула на часы. До конца рабочего дня оставалось два часа, но цифры в отчетах вдруг потеряли всякий смысл.
— Хорошо, сейчас приеду.
Через сорок минут она стояла перед знакомой дверью в панельной девятиэтажке. Игорь открыл сразу, лицо бледное, глаза беспокойные.
— Как она? — Марина сняла куртку в прихожей.
— Температура высокая, кашляет сильно. Говорит, что уже неделю так. Почему сразу не позвонила?
Валентина Петровна лежала в постели, укутанная в два одеяла. Седые волосы растрепались по подушке, щеки горели нездоровым румянцем. При виде невестки она попыталась приподняться.
— Марина, зачем пришла? Работать надо, а не к больным ходить.
— Валентина Петровна, не говорите глупости, — Марина села на край кровати и приложила ладонь ко лбу свекрови. — У вас жар. Врача вызывали?
— Зачем врач? Простуда обычная, само пройдет.
Игорь принес из кухни чашку с горячим чаем. Руки дрожали, когда он передавал ее матери.
— Мам, так нельзя. Надо лечиться нормально.
— Не учи меня жить, — Валентина Петровна отпила глоток и поморщилась. — Всю жизнь без докторов обходилась.
Марина переглянулась с мужем. В глазах Игоря читалась мольба о помощи. Она кивнула.
— Валентина Петровна, я завтра возьму отгулы и побуду с вами. Игорь на работе, а вам нужен присмотр.
— Не нужен мне никакой присмотр! — свекровь отодвинула чашку. — Сама справлюсь.
— Мама, не упрямься, — Игорь сел рядом с женой. — Марина поможет, а я буду приезжать вечером.
Женщина закрыла глаза, видимо, сил спорить больше не было.
Следующие семь дней стали для Марины настоящим испытанием. Она приезжала к свекрови рано утром, готовила завтрак, следила за приемом лекарств, делала влажную уборку. Валентина Петровна оказалась непростой пациенткой.
— Суп слишком соленый, — ворчала она, отодвигая тарелку. — А чай остыл.
Марина молча наливала новую порцию, подсаливала борщ. Раздражение копилось, но она держала себя в руках.
К концу недели состояние свекрови ухудшилось. Кашель усилился, температура поднялась еще выше. Врач после осмотра развел руками.
— Нужна госпитализация или постоянное наблюдение. В больницу она не хочет, значит, кому-то придется быть рядом круглосуточно.
Игорь опустился на диван, спрятав голову в ладони. Несколько минут сидел молча, потом поднял глаза.
— Мариш, нам нужно поговорить, — голос звучал устало. — Мама не может одна оставаться.
— Я понимаю, — Марина села напротив. — Можем нанять сиделку или…
— Нет, — Игорь резко покачал головой. — Это же моя мать. Нам надо самим за ней присматривать.
— Но как? Я не могу каждый день приезжать сюда и…
— Тебе придется переехать к маме, — слова прозвучали как приговор. — На время, пока ей не станет лучше.
Марина открыла рот, но звука не последовало. Переехать? Оставить свою квартиру?
— Ты с ума сошел? — наконец выдавила она. — А моя работа? А наша квартира?
— Мариш, подумай головой! — Игорь встал, заходил по комнате. — Это моя мать! Ей плохо! Как ты можешь думать о квартире, когда человеку нужна помощь?
— Я не об этом…
— О чем тогда? — Игорь остановился перед ней. — О своем комфорте? Марина, мне стыдно за тебя. Где твое сердце?
Слова больно резали. Марина знала — муж специально давит на жалость, но возразить было нечего.
— Хорошо, — тихо сказала она. — Но только временно.
Через два дня Марина стояла в прихожей квартиры свекрови с единственной сумкой. Родной дом остался пустым, как будто ждал ее возвращения.
Валентина Петровна лежала неподвижно, только глаза следили за невесткой.
— Не надо было приезжать, — прошептала она. — Обуза какая.
— Не говорите так, — Марина поставила сумку у стены. — Мы же семья.
Дни слились в один бесконечный кошмар. Свекровь требовала внимания каждую минуту, что Марина была дома. То захочет пить, то есть, то в туалет. Ночами стонала, кричала. Марина не спала, сидела рядом с постелью.
— Подушку поправь! — капризничала Валентина Петровна. — Не так! Выше голову!
Марина переворачивала подушку десятый раз за час. Глаза слипались от усталости.
Игорь возвращался с работы поздно, ужинал молча и садился к телевизору.
— Поможешь помыть маму? — просила Марина.
— Устал я, — отмахивался муж. — Деньги зарабатываю, а это женские дела.
— Может, сиделку наймем?
— На какие шиши?
На работе Марина засыпала за компьютером. Цифры плыли перед глазами, ошибки множились. Начальница вызвала к себе.
— Марина Петровна, так дальше нельзя, — строго сказала она. — Или работайте нормально, или…
— Извините, семейные обстоятельства, — пробормотала Марина.
Пришлось брать больничный, потом отпуск за свой счет. Деньги быстро закончились. Игорь давал только на продукты и лекарства для матери.
— А мне на карманные расходы? — спросила Марина, показывая на дырявые колготки.
— Потерпишь, — буркнул муж. — Не до нарядов сейчас.
Марина худела на глазах. Волосы седели у корней, вокруг глаз появились глубокие морщины. Свекровь становилась все агрессивнее.
— Суп холодный! — кричала она и швыряла тарелку на пол. — Специально остудила!
Соседи жаловались на шум. Марина извинялась, убирала осколки, варила новый суп.
Игорь стал приходить все позже. От одежды пахло незнакомыми духами.
Однажды вечером Марина сидела на кухне, глядя в пустую чашку. Из комнаты свекрови раздавались стоны. Волосы спутались, халат грязный, глаза красные от недосыпа.
— Я больше не могу, — прошептала она, когда Игорь вошел на кухню. — Хочу домой, в свою квартиру.
— О чем ты говоришь? — Игорь открыл холодильник, достал бутерброд.
— Я схожу с ума! — голос Марины сорвался на крик. — Не сплю, не ем нормально! Мне нужно домой!
— Куда домой? — Игорь повернулся к ней. — Твой дом здесь, с семьей!
— Нет! — Марина встала, опрокинув стул. — Я хочу в свою квартиру! Хочу спать в своей постели! Хочу жить! Я устала от этого кошмара!
— Ты должна быть благодарна, что я на тебе женился! — взорвался Игорь. — Кто бы еще взял такую? А теперь ты мать мою бросить хочешь!
Слова повисли в воздухе. Из комнаты доносился плач Валентины Петровны.
— Игорек, что там? — слабо позвала она. — Зачем кричите?
— Ничего, мам, — смягчился голос сына. — Марина просто устала.
— Она хочет меня бросить? — всхлипывала свекровь. — Какой позор! Что люди скажут?
Марина смотрела на мужа, который утешал мать. Потом на свое отражение в темном окне. Седая, худая, старая женщина смотрела в ответ.
— Достаточно, — тихо сказала она.
Игорь появился в проеме.
— Что достаточно?
— Всего. Этой жизни. Тебя. Всего.
Утром Марина собрала сумку. Валентина Петровна лежала, отвернув голову к стене.
— Уезжаешь? — спросила она, не поворачиваясь.
— Да.
— Значит, бросаешь больную старуху.
— Вам нужна профессиональная помощь. Не я.
Марина оставила ключи на столе и вышла.
Квартира встретила тишиной и пылью. Но пахло домом.
Игорь звонил каждый день, угрожал разводом. Марина молчала. Наконец, пошла в загс сама. Подала заявление, указав причину — непреодолимые разногласия.
— Ты пожалеешь! — кричал Игорь в трубку. — Я заберу половину квартиры! Ты останешься ни с чем!
В суде его адвокат требовал долю в недвижимости. Марина принесла документы о покупке квартиры до брака. Судья изучил справки, выписки.
— Имущество приобретено до вступления в брак, — объявил он. — Разделу не подлежит.
Игорь вышел из зала, хлопнув дверью.
Через месяц соседи рассказали — Валентину Петровну забрала социальная служба. Определили в дом престарелых. Игорь пытался оформить инвалидность, но не справился с бумажной волокитой.
— Это все из-за тебя! — написал он в последнем сообщении. — Если бы ты осталась, мама была бы дома!
Марина заблокировала номер. Вернулась на работу, медленно восстанавливала силы. По вечерам сидела на своем диване, в своей квартире. И просто наслаждалась покоем.
Соседка упомянула — Игорь навещает мать раз в месяц. Приносит конфеты, сидит полчаса, уходит. Валентина Петровна каждый раз спрашивает про Марину.
Марина не связывалась с бывшей родней. Прошлое осталось в чужой квартире, вместе с пустыми обещаниями и разбитыми тарелками.
Через полгода Марина стояла перед зеркалом и не узнавала себя. Короткая стрижка обрамляла лицо, щеки округлились, глаза снова блестели. Новое платье сидело идеально.
— Вы преобразились, — сказала коллега в новой фирме. — Словно заново родились.
Марина улыбнулась. Работа финансовым директором приносила удовольствие. Коллектив уважал ее мнение, начальство ценило опыт.
Вечером зазвонил телефон. Незнакомый номер.
— Марина, это я, — голос Игоря звучал устало. — Нам нужно поговорить.
— Не нужно, — ответила Марина и хотела сбросить вызов.
— Подожди! Я понял, как был неправ. Давай попробуем снова.
— Почему вдруг?
— Мама… ей нужны дорогие лекарства. Я один не справляюсь.
Марина молчала.
— Марина, мы же семья! — голос стал умоляющим. — Я изменился!
— Нет, Игорь. Ты не изменился. Просто стало тяжело.
— Но мы же любили друг друга!
— Ты любил удобство. А я была бесплатной прислугой.
Игорь еще что-то говорил, но Марина уже не слушала.
В субботу она встретила Андрея в кафе. Вдовец, воспитывал подростка-сына. Работал архитектором, много читал.
— Знаете, после развода я боялась мужчин, — призналась Марина за чашкой кофе.
— Понимаю, — кивнул Андрей. — После потери жены тоже думал, что больше никому не доверюсь.
Он не требовал жертв. Не ждал, что она бросит работу или займется его проблемами. Просто был рядом. Слушал. Уважал.
— Хочу познакомить тебя с сыном, — сказал он через месяц. — Если ты готова.
Марина кивнула. Впервые за годы ей хотелось быть частью семьи. Настоящей семьи, где каждый ценен.
Игорь звонил еще несколько раз. Просил денег на лечение матери, потом просто молчал в трубку. Марина перестала отвечать. Прошлое больше не имело власти над ней.
Она выбрала себя. И наконец поняла — она этого достойна.
