Переезд в новую трехкомнатную квартиру стал большим событием для Татьяны и Игоря.
Они долго копили, мечтая о своем гнездышке, и вот оно – просторное, светлое, пахнущее свежим ремонтом.
Однако эйфория длилась недолго. Тенью над их счастьем встала свекровь Дарья Викторовна.
Она была женщиной властной, привыкшей главенствовать. Недавно она продала свою старую, но добротную дачу.
Продала не просто так. Деньги были нужны дочери Юле: ее муж потерял работу, а на руках — двое маленьких детей.
И Дарья Викторовна, не колеблясь, пришла на помощь. Помощь, однако, быстро обросла невидимыми нитями обязательств.
В первый же вечер после заселения в новую квартиру Дарья Викторовна приехала к супругам с тортом и… чемоданом.
— Ну, вот и перебрались, слава Богу! – объявила она, окидывая квартиру оценивающим взглядом. – Теперь надо жизнь налаживать. Я уж думала, как вам тяжело будет одним, без опыта. Вот и решила пожить у вас немного, помочь.
— Пожить? Дарья Викторовна, но у нас же только одна гостевая комната, а мы как раз планировали… — Татьяна застыла в дверях кухни с чайником в руке.
— Планировали, планировали! – Дарья Викторовна махнула рукой, уже расставляя свои тапочки у порога. – Вот Юлечка моя, с двумя малышами и мужем-неудачником – вот у кого проблемы! А у вас – раздолье. Да и кому я помешаю в этой комнатушке? Вам, что ли? Игорь, помоги матери чемодан занести в ту комнату, что подальше от улицы.
Игорь, привыкший подчиняться матери, лишь вздохнул и потянулся к чемодану. Татьяна встретила его взгляд, полный извинений и бессилия.
Следующие недели превратились для женщины в полный кошмар. Дарья Викторовна не просто жила – она командовала.
— Татьяна, ты что, шторы такие темные повесила? – спрашивала женщина за завтраком, указывая вилкой на окна. – У Юлечки в гостиной — шикарные, светлые, воздушные! Тут же как в склепе. Надо поменять.
— Мне нравятся эти, Дарья Викторовна, – старалась сохранять спокойствие Татьяна. – Они отлично спасают от утреннего солнца.
— Ну, это вы еще молодые, не понимаете ничего! – парировала свекровь. – Игорь, скажи жене, что матери виднее. Я ведь не просто так говорю, я жизнь прожила!
Игорь промямлил что-то невнятное, уткнувшись в тарелку. Контролю подвергалось все: меню («Юля детям никогда сосиски не дает, только натуральное мясо»), режим дня («Спать ложитесь поздно. У Юлечки в десять уже все дети спят, и она отдыхает»), даже расстановка мебели в гостиной («Диван надо повернуть к окну, как у Юли. Фэн-шуй, дочка, фэн-шуй»). Каждое «у Юлечки» било по нервам Татьяны, как молоток.
Однажды вечером, когда Дарья Викторовна в который раз переставляла кастрюли на кухне, возмущаясь, что «все не на своих местах», терпение Татьяны лопнуло.
Она стояла посреди гостиной, глядя, как свекровь двигает ее любимую вазу с цветами («Тут она заслоняет свет, надо на тумбочку, как у Юли»), и почувствовала, как внутри что-то оборвалось.
— Дарья Викторовна, – голос Татьяны прозвучал непривычно тихо и твердо. – Пожалуйста, оставьте вазу в покое. Она стоит там, где я хочу ее видеть.
— Что? Танечка, ну ты же сама видишь, тут неудобно! — свекровь обернулась, удивленная тоном невестки.
— В моем доме мне решать, что удобно, а что нет, – продолжила Татьяна, делая шаг вперед. – Не пора ли вам домой, Дарья Викторовна?
— Нет, ты что? Я же сдаю квартиру. Не буду же я жить вместе с квартирантами, — рассмеялась свекровь, огорошив женщину.
— Чего? Чего? — растерянно захлопала глазами Татьяна, опешив от неожиданности.
— Да, я сдала свою квартиру, чтобы помочь Юле. Ей сейчас тяжело… — развела руками Дарья Викторовна.
— Надолго сдали? Почему нам ничего не сказали? — скрестила руки на груди невестка.
Откровение свекрови вывело ее из равновесия. Татьяна с ужасом поняла, что свекровь приехала к ним надолго.
— Обалдеть! Я обо всем, как всегда, узнала самая последняя?! — возмутилась женщина. — Вам не кажется, что это уже перебор? Сначала вы продали дачу ради Юли, а теперь ради Юли сдали квартиру? Только интересно, что страдать почему-то должны мы? Ради них сдали, у них бы и жили… Говорили бы Юле, как Юля все хорошо делает…
— Я тебе мешаю или что? — с вызовом спросила Дарья Викторовна. — Вообще-то, здесь живет мой сын, и я имею полное право здесь находиться.
— Мешаете своей ложью и тем, что суете свой нос, куда не следует! — выпалила Татьяна. — К тому же, вы даже не спросили нас, можем мы вас приютить или нет? Сами решили, сами приехали… Помощь Юле – это одно. Но это не должно превращаться в… в вечную кабалу для нас!
В комнате повисла тяжелая тишина. Дарья Викторовна посмотрела на невестку с неприкрытым возмущением и обидой.
— Кабалу? Ты называешь меня кабалой? После того, что я для вас сделала?! — со слезами проговорила женщина.
— Вы сделали это для Юли, Дарья Викторовна, – спокойно, но неумолимо парировала Татьяна. – Не для нас. Вы у нас гость, а гости не устанавливают порядки.
— Что за шум, а драки нет? — в комнату вошел Игорь.
— Твоя жена меня гонит…
— Твоя мама не сказала, что сдала свою квартиру, чтобы помочь Юле, — коротко объяснила женщина.
— Вот как? Почему ничего не сказала? Зачем было скрывать? — с негодованием возмутился сын.
Дарья Викторовна побледнела. Она искала поддержки у сына, но он на этот раз не опустил глаза.
— Мама… Таня права, – сказал тихо Игорь – Мы рады тебя видеть. Очень рады. Но ложь… это уже какой-то перебор.
Свекровь посмотрела на них – на сына, вставшего на сторону жены, и на невестку, которая больше не собиралась молча терпеть.
Обида, гнев и растерянность боролись на ее лице. Она молча повернулась, резко прошла в свою комнату и закрыла дверь.
Следующие дни были натянутыми и тихими. Дарья Викторовна выходила из комнаты только поесть и почти не разговаривала с ними.
Татьяна и Игорь старались вести себя естественно, но напряжение висело в воздухе.
Они знали, что сказали все, что было необходимо. Однажды утром Дарья Викторовна вышла к завтраку с чемоданом.
— Я поеду к Юле, – заявила она без предисловий, избегая их взглядов. – Ей с детьми тяжело, помощь нужна.
— Мама, ты всегда можешь приехать к нам в гости, – осторожно сказал Игорь. – Мы будем рады.
Дарья Викторовна кивнула, глядя куда-то мимо них.
— Да, в гости… Поняла..
В ее голосе не было прежней уверенности, только усталость и какая-то опустошенность.
Свекровь решительно взяла чемодан за ручку и строгим тоном выпалила:
— Всего вам хорошего! До свидания!
Дверь за ней громко закрылась. В квартире воцарилась долгожданная тишина. Татьяна подошла к окну, наблюдая за тем, как Дарья Викторовна аккуратно села в такси.
— Мы все правильно сделали? Да? – тихо спросил мужчина, подойдя к ней.
— Надеюсь, – озадаченно вздохнула Татьяна. — Помогать – это прекрасно, Игорь. Твоя мама — молодец, что помогла Юле, но помощь ей не должна идти в ущерб нам. К тому же, втихаря…
Дарья Викторовна, поселившись у Юли в маленькой трешке, быстро поняла, что «тяжело с детьми» – это не просто слова.
Хаос, который царил в двухкомнатной квартире дочери, был для нее просто невыносим.
Игрушки под ногами, постоянный плач младшего, беспорядок на кухне, где Юля едва успевала готовить, и вечно уставший, раздраженный зять – все это действовало ей на нервы куда сильнее, чем темные шторы Татьяны.
Однако она попыталась навести свои порядки и здесь:
— Юлечка, как можно оставлять грязную посуду в раковине? У Татьяны, между прочим, кухня всегда сияет!
— Вы что, ребенка в десять вечера еще не уложили? У Игоря с Таней хоть спали вовремя!
— Игрушки должны быть убраны в корзины! Так невозможно жить! У Тани в гостиной идеальный порядок!
Но у Юли, измотанной бытом, работой и заботами о муже, нервы были на пределе. Ее реакция была не такой сдержанной, как у Татьяны.
— Мама, хватит! – взорвалась она однажды, когда Дарья Викторовна в пятый раз за утро сделала замечание о разбросанных кубиках. – У Тани нет двух маленьких детей и мужа, который полгода не может работу найти! У нее трехкомнатная квартира и тишина! Если тебе тут так плохо и не нравится, как мы живем – иди обратно к ним! Они же тебя так ждали…
— Как ты разговариваешь с матерью?! – возмутилась Дарья Викторовна. – Я для тебя все сделала! Продала дачу! Сдала свою квартиру, чтобы тебе помогать! А ты…
— Помогать? – перебил ее зять, впервые за долгое время вступив в разговор. – Вы, Дарья Викторовна, не помогаете. Вы командуете. И сравниваете. Все время: «У Тани», «У Игоря». Мы – не они. У нас – по-другому. И если наша жизнь вас не устраивает – может, действительно, вернетесь туда, где чисто, тихо и все по фэн-шую?
Эти слова, особенно от неудачника-зятя, стали последней каплей. Дарья Викторовна с достоинством выпрямилась.
— Хорошо. Раз я здесь так мешаю, так всем не угодила… Я уезжаю. К себе. В свой дом.
И она уехала. Не просто уехала. Женщина вернулась в свою квартиру, где жили тихие, аккуратные пенсионеры-квартиранты, и с порога заявила:
— Выселяйтесь. Срочно. Я возвращаюсь. Через три дня здесь не должно быть ни одной вашей вещи.
Квартиранты, ошарашенные таким поворотом (договор-то был еще на полгода), попытались протестовать, но Дарья Викторовна была непреклонна.
Она заплатила им неустойку, которую сочла смехотворной («За что платить? Я же вам жилье предоставила!»), и буквально выставила их за дверь, громко возмущаясь, что они «испортили» ее ремонт, который был идеален.
Через неделю она уже восседала в чистой, тихой, но теперь казавшейся слишком большой и пустой квартире.
Обида клокотала внутри. И виноватыми во всем были, конечно же, не она сама, не Юля с ее «хаосом» и не зять с его «нахальством».
Виноваты были те, кто не оценил ее жертвы для дочери, не принял ее заботу, кто практически выгнал ее из дома – Игорь и Татьяна.
Она решительной рукой набрала номер сына. Голос ее был холодным.
— Ну что, довольны? Вы добились своего. Я у себя в квартире. Одна. Благодаря вам. Потому что мой родной сын и его жена не захотели приютить старую мать, которая всю жизнь на них положила! Вы даже не попытались меня остановить, когда я уезжала! Вы так ждали этого! Ну, поздравляю. Теперь вы свободны от моей «кабалы». Живите счастливо! — она бросила трубку, даже не дожидаясь ответа.
В своей версии правды Дарья Викторовна была безупречной жертвой черной неблагодарности.
Тот факт, что она сама создала эту ситуацию своим властным вторжением, ложью и неумением уважать границы других, даже не приходил ей в голову.
Она искренне верила в то, что сын и невестка предали ее, отвергнув любовь с заботой и вынудив уйти в одиночество.
— Деньги от твоего бизнеса должны поддерживать всю семью, а не только твои эгоистичные мечты, — заявила золовка за воскресным обедом