— Нет, вы что, с ума сошли Это дом моей бабушки, я его продавать не буду

— Нет, вы что, с ума сошли? Это дом моей бабушки, я его продавать не буду! — Марина вцепилась в документы так крепко, что побелели костяшки пальцев.

Нотариус неловко поправил очки и откашлялся. В его кабинете повисла такая тишина, что было слышно, как тикают настенные часы. Марина смотрела то на мужа, то на свекровь, не веря собственным глазам. Перед ней на столе лежали документы купли-продажи дома, который она унаследовала от бабушки всего три месяца назад. И на этих документах уже стояла её подпись. Поддельная.

Всё началось с того утра, когда свекровь Валентина Петровна позвонила с необычной просьбой.

— Мариночка, дорогая, не могла бы ты сегодня съездить к нотариусу? Там какие-то документы по наследству твоей бабушки нужно переоформить. Формальность, но важная. Адрес я тебе сейчас пришлю.

Марина удивилась. Все документы по наследству она оформила ещё месяц назад. Небольшой деревенский дом в Тверской области достался ей от бабушки — единственное, что осталось от родного человека, который вырастил её после того, как родители погибли в аварии. Дом был старенький, но крепкий, с большим садом и видом на речку. Марина мечтала отремонтировать его и сделать местом, где можно будет отдыхать летом с будущими детьми.

— А что за документы? — спросила она, наливая чай.

— Да я точно не знаю, милая. Какие-то технические моменты. Павлик вчера звонил в нотариальную контору, они сказали, что нужно срочно приехать. Он бы сам поехал, но у него важное совещание.

Павел, муж Марины, действительно упомянул вчера что-то про документы, но как-то вскользь, между делом. Они были женаты два года, и Марина привыкла, что муж часто занят работой в строительной компании своего отца. Валентина Петровна тоже работала там главным бухгалтером, и семейный бизнес процветал.

Марина согласилась поехать. В конце концов, что может быть сложного в подписании каких-то технических бумаг? Она быстро собралась, взяла папку с документами на дом и отправилась по указанному адресу.

Нотариальная контора располагалась в старом офисном здании в центре города. Марина поднялась на третий этаж и нашла нужную дверь. В приёмной никого не было, но из кабинета доносились голоса.

— Проходите, проходите, — засуетился полный мужчина в очках, увидев её. — Вы Марина Сергеевна? Мы вас ждём.

В кабинете за столом сидела Валентина Петровна. Увидев невестку, она расплылась в улыбке.

— А, Мариночка пришла! Ну вот и отлично. Садись, дорогая, сейчас всё быстро оформим.

— Здравствуйте, — растерянно поздоровалась Марина. — А вы что здесь делаете?

— Как что? Помогаю тебе с документами разобраться. Это же такая морока, все эти юридические тонкости. Я уже всё выяснила с Геннадием Львовичем.

Нотариус закивал и начал выкладывать на стол бумаги.

— Собственно, вопрос простой. Дом, который вы унаследовали, находится в аварийном состоянии. Местная администрация планирует снос всех старых построек в том районе под новую застройку. Но есть возможность продать его сейчас по хорошей цене инвестору, который готов выкупить участок.

Марина нахмурилась.

— Первый раз об этом слышу. И дом не в аварийном состоянии, я была там месяц назад.

— Ну, милая, ты же не специалист, — мягко вставила свекровь. — Там фундамент просел, крыша течёт. Ремонт обойдётся дороже, чем сам дом стоит. А тут предлагают очень выгодные условия. Три миллиона рублей за участок с домом. Согласись, деньги не лишние.

— Я не хочу продавать дом бабушки, — твёрдо сказала Марина.

Валентина Петровна вздохнула и посмотрела на неё с сочувствием.

— Мариночка, я понимаю твои чувства. Но нужно быть практичной. Что ты будешь делать с развалюхой в деревне? Тратить деньги на ремонт? А потом что — ездить туда раз в год? Подумай о будущем. На эти деньги можно сделать хороший ремонт в вашей квартире, купить машину. Или отложить на детей.

— Это моё решение, — упрямо повторила Марина.

Нотариус откашлялся.

— Собственно, решение уже принято. Вот договор купли-продажи. Ваша подпись стоит.

Он подвинул к ней документы. Марина взяла их дрожащими руками и стала читать. Действительно, на последней странице стояла подпись, очень похожая на её собственную. Дата — неделя назад.

— Это не я подписывала, — прошептала она.

— Ну что ты, милая, — Валентина Петровна положила руку ей на плечо. — Ты просто забыла. Помнишь, на прошлой неделе Павлик приносил домой какие-то документы на подпись? Ты подписала не глядя, сказала, что доверяешь мужу.

Марина вспомнила. Действительно, Павел принёс какие-то бумаги, сказал, что это по работе, формальность для налоговой. Она подмахнула, не читая, спешила на встречу с подругой.

— Это были не те документы, — её голос дрожал от гнева.

— Мариночка, не надо так волноваться. Всё уже сделано, осталось только передать документы покупателю. Деньги поступят на ваш с Павликом совместный счёт.

И тут Марина поняла всю глубину предательства. Её муж, человек, которому она доверяла, обманом заставил её подписать документы о продаже единственной памяти о бабушке. И свекровь была в сговоре с ним.

— Нет, вы что, с ума сошли? Это дом моей бабушки, я его продавать не буду! — закричала она.

— Поздно, дорогая, — холодно сказала Валентина Петровна, и маска заботливой свекрови окончательно слетела. — Документы оформлены, покупатель уже внёс задаток. Отказаться нельзя. И не устраивай тут истерик. Мы с Павликом решили, что так будет лучше для всех.

— Вы решили? Втайне от меня решили, что делать с моим наследством?

— Ну, знаешь ли, — свекровь выпрямилась в кресле. — Ты два года живёшь в нашей семье. Квартира, в которой вы живёте, куплена нами. Павлик работает в нашей фирме. Думаешь, на твою зарплату библиотекаря вы бы протянули? Так что будь благодарна, что мы заботимся о вашем будущем. А сентиментальность — это роскошь, которую вы себе позволить не можете.

Марина смотрела на неё как на чужого человека. Два года эта женщина играла роль милой, заботливой свекрови, называла дочкой, хлопотала о внуках. А за маской скрывался холодный расчёт и желание контролировать всё и всех.

— Я подам в суд, — выдавила Марина.

— Подавай, — усмехнулась Валентина Петровна. — У нас лучшие юристы в городе. И свидетели найдутся, что ты подписывала документы добровольно. Геннадий Львович подтвердит, правда?

Нотариус уткнулся в бумаги и промямлил что-то невразумительное.

Марина встала. В голове была пустота, но где-то глубоко внутри разгоралась ярость.

— Я не оставлю это так, — сказала она и вышла из кабинета.

На улице она достала телефон и набрала номер мужа. Павел ответил после третьего гудка.

— Привет, милая. Ну что, съездила к нотариусу?

— Павел, нам нужно поговорить. Срочно.

— Что-то случилось? — в его голосе появилась настороженность.

— Твоя мать только что сообщила мне, что вы продали дом моей бабушки. Используя поддельную подпись.

Молчание.

— Марина, давай не по телефону. Приезжай домой, всё обсудим.

— Нет, Павел. Ты сейчас же ответишь мне. Ты знал об этом?

Снова молчание. Потом тяжёлый вздох.

— Послушай, это для нашего же блага. Мама права, дом требует огромных вложений. А деньги нам пригодятся. Мы же планируем детей, нужна машина побольше…

Марина отключила телефон. Предательство мужа было последней каплей. Она поймала такси и поехала не домой, а к подруге Ане.

Аня выслушала её сбивчивый рассказ, налила чаю с коньяком и обняла.

— Ну и семейка тебе досталась. Что теперь делать будешь?

— Не знаю, — Марина обхватила горячую кружку руками. — Дом уже не вернуть, наверное. Но жить с человеком, который так поступил… Я не смогу.

— А квартира?

— Квартира их. Свекровь правильно сказала — всё их. Я последние два года жила в золотой клетке и не замечала этого.

Телефон разрывался от звонков. Павел, потом свекровь, снова Павел. Марина отключила звук.

— Поживёшь пока у меня, — решительно сказала Аня. — А там разберёмся. Главное, ты узнала правду вовремя. Представь, если бы дети были.

Марина кивнула. Да, хорошо, что не успели. Хотя Валентина Петровна постоянно намекала на внуков, торопила. Теперь понятно почему — хотела привязать покрепче, сделать зависимой окончательно.

Вечером она всё-таки вернулась в квартиру. Павел встретил её в прихожей, бледный и растрёпанный.

— Марина, ну что ты устроила? Мама звонила, сказала, ты сбежала. Давай спокойно поговорим.

— О чём говорить? — Марина прошла в спальню и достала чемодан. — О том, как вы с мамочкой обманули меня? Украли моё наследство?

— Никто ничего не крал! — вспылил Павел. — Это разумное решение. Ты бы всё равно согласилась, просто упрямишься.

— Я бы никогда не согласилась продать дом бабушки. Это была память о ней, понимаешь? Память! Там каждый уголок ею пропитан. Она меня вырастила в этом доме.

— Ну и что? Память можно хранить в сердце, а не в старых стенах. Мама правильно говорит — нечего цепляться за прошлое.

Марина остановилась и посмотрела на мужа. Красивый, успешный, уверенный в себе. Маменькин сынок, который не может сделать шаг без одобрения Валентины Петровны. Как она раньше этого не замечала?

— Знаешь что, Павел? Твоя мама может говорить что угодно. Но ты-то? Ты мой муж. Ты должен был быть на моей стороне. Защитить меня, а не обманывать вместе с ней.

— Я и защищаю! От твоей же глупости защищаю! — он подошёл ближе. — Марин, ну подумай сама. Три миллиона — это огромные деньги. На них можно…

— На них можно купить твоё молчание? — перебила она. — Твою совесть? Скажи, а что ещё вы с мамой за моей спиной решили? Может, уже и покупателя на мою почку нашли? Тоже ведь денег стоит.

Павел побагровел.

— Не смей так говорить о моей матери! Она о нас заботится!

— О вас. О тебе она заботится. А я для неё — досадное приложение к любимому сыночку. Бесплатная домработница и будущий инкубатор для внуков.

Она продолжила складывать вещи. Павел стоял посреди комнаты, растерянный и злой одновременно.

— И куда ты пойдёшь? — наконец спросил он. — У тебя же ничего нет. Копейки в библиотеке получаешь.

— Это мои проблемы.

— Марина, не глупи. Ну подумаешь, продали дом. Зато деньги будут. Мы купим дачу поближе к городу, будем туда ездить. Мама говорит, она присмотрела отличный участок.

— Мама говорит, — передразнила Марина. — А ты сам-то что говоришь? Или у тебя своих мыслей нет?

Павел сжал кулаки.

— Хватит! Прекрати паковаться и давай поговорим нормально. Ты моя жена, твоё место здесь.

— Уже нет.

Она захлопнула чемодан и направилась к выходу. Павел преградил ей дорогу.

— Ты никуда не уйдёшь. Это наша квартира, между прочим.

— Ваша. Отойди.

— Марина, ты себя накручиваешь. Давай я позвоню маме, она придёт, объяснит всё ещё раз. Ты просто не понимаешь…

— Я всё прекрасно понимаю. Отойди, Павел.

Он нехотя отступил. Марина прошла мимо него, взяла в прихожей сумку с документами.

— Ты ещё вернёшься, — бросил он ей вслед. — Поживёшь неделю у подружек, одумаешься. Только учти — я прощать не буду. Будешь на коленях прощения просить.

Марина остановилась в дверях.

— Знаешь, что самое грустное? Я действительно тебя любила. Думала, у нас семья. А оказалось — я просто удобное приложение к вашему семейному бизнесу. Бесплатная прислуга с функцией деторождения.

— Не смей…

— Молчи. Ты своё слово сказал, когда обманом заставил меня подписать документы. Живи теперь с этим. И с мамочкой своей. Вы друг друга стоите.

Она вышла и закрыла за собой дверь. В лифте достала телефон и заблокировала номер мужа. Потом, подумав, и номер свекрови тоже.

У Ани она проплакала полночи. Подруга молча гладила её по голове и подливала чай.

— Знаешь, может, оно и к лучшему, — наконец сказала Аня. — Представь, если бы ты узнала об этом лет через пять. С детьми, без работы, полностью зависимая.

— Дом жалко, — всхлипнула Марина. — Я там каждое лето проводила. Бабушка учила меня варенье варить, огород сажать. Там её вещи, фотографии…

— Сходим к юристу. Может, ещё можно что-то сделать.

Но юрист, к которому они пошли на следующий день, только развёл руками. Подпись действительно похожа, доказать подлог практически невозможно. Можно попробовать судиться, но шансы минимальные, особенно если у ответчиков хорошие адвокаты.

— Но это же мошенничество! — возмутилась Марина.

— Формально — нет. Вы состоите в браке, имущество общее. Муж имел право представлять ваши интересы. Если вы утверждаете, что вас обманули, нужны доказательства. Свидетели, записи разговоров, переписка.

Доказательств не было. Валентина Петровна оказалась хитрее — все переговоры вела устно, осторожно.

Марина вышла из консультации опустошённая. Не только дом потеряла — веру в справедливость.

— Ладно, — сказала она Ане. — Пусть подавятся этими деньгами. Начну всё сначала.

— Вот это правильно! — обрадовалась подруга. — Слушай, у нас в компании как раз вакансия есть. Контент-менеджер нужен. Зарплата не ахти, но для начала пойдёт. И комнату я тебе найду, у меня знакомая сдаёт.

Марина благодарно обняла подругу. Да, придётся начинать с нуля. Но это лучше, чем жить с предателями.

Через две недели она сняла маленькую комнату на окраине города и вышла на новую работу. Было трудно — после просторной квартиры в центре ютиться в коммуналке, считать каждую копейку. Но она чувствовала себя свободной. Никто больше не решал за неё, как жить.

Павел звонил с разных номеров, писал сообщения. Сначала требовал вернуться, потом угрожал, потом умолял. Марина не отвечала. Один раз он подкараулил её у работы.

— Марина, ну сколько можно дурить? Мама сказала, если ты извинишься, она тебя простит. Возвращайся домой.

— У меня есть дом, — спокойно ответила Марина.

— Какой дом? Эта клоповник, где ты комнату снимаешь? Я навёл справки. Позорище! Моя жена в коммуналке!

— Бывшая жена. Я подала на развод.

Павел изменился в лице.

— Ты с ума сошла? Из-за какого-то дома всю жизнь рушить?

— Не из-за дома. Из-за предательства. Ты обманул меня, Павел. Вместе со своей мамой провернули аферу за моей спиной. Я такого простить не могу.

— Да не было никакой аферы! Нормальное деловое решение. Все так делают!

— Все — это кто? Такие же маменькины сынки, которые не могут шагу ступить без указаний? Знаешь что, Павел? Я тебе даже благодарна. Показал своё истинное лицо вовремя.

Она обошла его и пошла к метро. Павел крикнул вслед:

— Ты ещё пожалеешь! Никто тебя не возьмёт, никому не нужна! Будешь всю жизнь по углам скитаться!

Марина не обернулась. Пусть кричит. Слова того, кто предал, больше не имели над ней власти.

Развод прошёл быстро. Делить было нечего — квартира оформлена на свекровь, машина на Павла. Марина не стала требовать даже тех трёх миллионов за дом. Пусть подавятся.

На суде Валентина Петровна смотрела на неё с плохо скрытым торжеством.

— Одумаешься ещё, — прошипела она. — Приползёшь на коленях, да поздно будет. Я тебе жизнь устрою, по миру пустолазкой пойдёшь.

— Валентина Петровна, — спокойно сказала Марина. — Вы выиграли. Забрали дом, сына оставили при себе. Радуйтесь. Только вот внуков вам он теперь вряд ли подарит. Какая нормальная женщина свяжется с маменькиным сынком, зная, что свекровь её обчистит при первой возможности?

Свекровь побагровела, но промолчала. А Марина вышла из здания суда свободным человеком.

Прошёл год. Марина выучилась на курсах веб-дизайна, нашла хорошую работу. Сняла небольшую, но свою квартиру-студию. Жизнь наладилась.

Однажды вечером ей позвонила Аня.

— Не поверишь, кого я сегодня встретила! Твоего бывшего.

— И как он?

— Плохо выглядит. Располнел, лицо помятое. Сказал, что мамаша его достала совсем. Дом твой, кстати, так и не продали. Покупатель отказался, когда узнал про скандал. А Валентина Петровна теперь Павлика пилит, что из-за него сорвалась выгодная сделка.

Марина усмехнулась. Справедливость иногда приходит с неожиданной стороны.

— Он ещё спрашивал о тебе. Где живёшь, что делаешь. Я сказала, что не знаю.

— Спасибо. Не хочу его видеть.

— Правильно. Ты знаешь, а дом твой стоит пустой. Валентина Петровна не может его продать — документы-то неправильно оформлены, ты иск не отзывала. И жить там не едут — далеко. Так и гниёт потихоньку.

Марина почувствовала укол боли. Бедный дом бабушки. Стоит брошенный, никому не нужный.

— Может, попробуешь вернуть его? — предложила Аня. — Сейчас-то они сговорчивее будут.

Марина задумалась. А что, если правда попробовать? Не ради мести, а ради памяти о бабушке.

На следующий день она позвонила своему юристу…

Через три месяца Марина стояла на пороге бабушкиного дома. В руках у неё были документы, подтверждающие её право собственности. Суд признал сделку недействительной — нашлись нестыковки в документах, спасибо нерадивому нотариусу.

Дом выглядел запущенным — год без хозяина дался тяжело. Но стены стояли крепко, крыша держалась. Марина обошла комнаты, вспоминая. Вот тут стояла бабушкина прялка. Здесь — старый комод с фотографиями. А на кухне — большой стол, за которым они пили чай с малиновым вареньем.

Она вышла в сад. Яблони разрослись, трава по пояс. Но это всё можно привести в порядок. Главное — дом вернулся. Память осталась с ней.

Телефон завибрировал. Незнакомый номер.

— Марина Сергеевна? Это Валентина Петровна. Я слышала, вы отсудили дом.

— Да. Что вы хотели?

Молчание. Потом сдавленный голос:

— Павел ушёл из дома. Сказал, что я разрушила его жизнь. Что из-за меня он потерял жену. Уехал в другой город, устроился простым менеджером. Не хочет больше работать в семейной фирме.

Марина молчала. Что тут скажешь?

— Я… я хотела извиниться. Я была неправа. Не должна была вмешиваться в вашу жизнь. Простите меня.

— Поздно, Валентина Петровна. Вы забрали у меня два года жизни и чуть не лишили памяти о единственном родном человеке. Такое не прощается.

— Я понимаю. Просто… берегите себя. И если Павел появится…

— Он не появится. Для меня этот человек умер год назад. Всего доброго.

Марина отключила телефон и вернулась к осмотру дома. Нужно найти строителей, составить смету ремонта. Работы много, но она справится. Она уже доказала себе, что может начать всё сначала и построить жизнь своими руками.

Солнце садилось за реку, окрашивая старые стены в тёплый золотистый цвет. Где-то залаяла собака, ветер шелестел в яблонях. Марина улыбнулась. Она дома. Настоящем доме, где её никто не предаст. И это стоило всех испытаний.