— Значит, дом перешёл к вам от отца до брака? — уточнила Марина Сергеевна, внимательно просматривая документы. — Все бумаги в порядке?
— Да, — кивнула Анастасия. — Я храню их в банковской ячейке. После смерти папы стала более осторожной.
Анастасия медленно провела ладонью по гладкой поверхности старого комода, словно пытаясь стереть с него невидимый слой пыли. Этот комод был с ней с детства, с тех пор как он стоял в родительском доме. Здесь отец хранил важные документы, семейные фотографии. И теперь, несмотря на потёртости и царапины, этот предмет мебели оставался для неё символом ушедшего времени, когда всё было проще и спокойнее.
— Настя! — раздался голос свекрови с кухни. — Ты опять возишься с этим старьём?
Анастасия вздохнула, будто собираясь с мыслями. С тех пор как Галина Николаевна переехала к ним два месяца назад, их дом превратился в арену для бесконечных споров.
— Иду, Галина Николаевна, — ответила она, стараясь сохранить спокойствие в голосе.
На кухне свекровь перебирала посуду в шкафах, явно недовольная.
— Настенька, скажи, зачем нам столько старых чашек? Давай выбросим их, купим новый сервиз.
— Это мамины чашки, — Анастасия выпрямилась, стараясь держать себя в руках. — Я не хочу их выбрасывать.
— Ну вот опять! — Галина Николаевна развела руками. — Всё у тебя памятное, всё дорогое. А о живых людях ты подумала? Как можно гостей принимать с такой рухлядью?
Анастасия едва сдержала улыбку, хотя и закусила губу. Как же всё изменилось за последние два года! Когда Олег сделал ей предложение, мир казался таким светлым и радостным. У них был свой дом — подарок от отца, огромный сад, море планов. Этот дом был не просто стенами, а местом, которое хранило воспоминания о её детстве и о самом дорогом человеке. А теперь… теперь всё иначе.
— А где Олег? — спросила она, пытаясь сменить тему.
— В гараже возится, — отмахнулась Галина Николаевна. — Кстати, я тут подумала… Пора бы переставить мебель. Этот комод из гостиной — только место занимает.
Анастасия напряглась.
— Нет, комод останется на месте.
— Вот! — Галина Николаевна подняла палец. — Ты можешь сколько угодно говорить, что это твоё, но настоящая хозяйка думает о семье, а не о вещах.
— Галина Николаевна, — постаралась говорить спокойно Анастасия, — я понимаю, что вы хотите как лучше. Но это мой дом, и я…
— Твой дом? — перебила её свекровь, поднимая брови. — А как же мой сын? Он что, не хозяин здесь?
— Олег, конечно, тоже хозяин, — начала было Анастасия, но не успела договорить.
— Вот именно! — Галина Николаевна поджала губы. — А я — его мать! И я знаю, что надо делать, чтобы в доме был порядок.
В этот момент на кухню вошёл Олег.
— О чём спорите?
— Да вот, пытаюсь объяснить твоей жене, что жить среди старья нельзя, — воскликнула Галина Николаевна. — А она уперлась — ни в какую не хочет менять обстановку.
Олег переводил взгляд с матери на жену, явно не зная, на чью сторону встать.
— Настя, может, правда стоит что-то обновить? — начал он, пытаясь сгладить напряжение.
— И ты туда же? — Анастасия сжала кулаки. — Это дом моего отца, здесь всё имеет свою историю!
— Вот! — торжествующе воскликнула Галина Николаевна. — Дом твоего отца! А о муже ты подумала? Может, ему неуютно среди чужих вещей?
— Мам, не начинай, — попытался вмешаться Олег, но мать его не слышала.
— Нет уж, давай договорим! — Галина Николаевна выпрямилась, а её лицо стало решительным. — С самого начала было ясно, что Настя не хочет считаться с нашим мнением. Всё только «мой дом, мои вещи». А ты, между прочим, невестка в этом доме!
Анастасия растерянно посмотрела на мужа, пытаясь поймать его взгляд, надеясь на поддержку, но Олег лишь виновато опустил глаза. Он, как всегда, был на стороне мамы.
— Хорошо, — медленно произнесла Анастасия, давая понять, что уступает. — Давайте посмотрим, что можно изменить.
На следующий день Галина Николаевна взялась за дело с удвоенной энергией. Старинные фотографии, которые годами висели на стенах, исчезли. Милые безделушки, подаренные когда-то близкими, оказались упакованы в коробки. А комод… Комод свекровь решила отправить на чердак.
— Мам, может, не надо? — неуверенно спросил Олег, наблюдая, как мать командует грузчиками. — Настя расстроится.
— Сынок, — Галина Николаевна положила руку на плечо Олега, — нельзя жить прошлым. Пора создавать свою историю.
Когда Анастасия вернулась с работы, она едва узнала свою гостиную. Светлые стены стали тёмно-бордовыми — цвет, который она терпеть не могла. Вместо уютных кресел стоял массивный кожаный диван. А комод…
— Где комод? — дрожащим голосом спросила Анастасия.
— А, эта рухлядь? — Галина Николаевна появилась в дверях, словно не замечая волнения невестки. — На чердаке. Нечего ему тут место занимать.
Анастасия не могла поверить своим глазам. Бросившись наверх, она нашла комод в пыльном углу чердака, заваленный коробками. На полированной поверхности виднелась глубокая царапина.
— Что вы наделали? — прошептала Анастасия, проводя рукой по повреждённому дереву.
— Настя, не драматизируй, — раздался голос Олега изнизу. — Мама права, нужно что-то менять.
Следующие недели превратились в настоящий кошмар. Галина Николаевна, воодушевлённая молчаливым согласием сына, продолжала менять в доме всё подряд. Кухня, которая была раньше светло-жёлтой, теперь сверкала ярко-зелёным цветом. Шторы, которые Анастасия так любила, исчезли, их заменили тяжёлые портьеры.
— Галина Николаевна, может, хватит? — не выдержала однажды Анастасия. — Это всё-таки мой дом!
— Твой? — свекровь усмехнулась, поднимая брови. — А мой сын здесь кто? Так, приживалка?
Анастасия пыталась найти поддержку у мужа.
— Олег, поговори с мамой! Она переделывает всё без спроса!
— Настя, ну что ты как маленькая? — Олег устало потер лоб. — Она же мама. Она просто хочет помочь.
— Помочь? — Анастасия сжала кулаки. — Уничтожить всё, что мне дорого — это помощь?
Но самое страшное случилось через месяц. Анастасия задержалась на работе, пытаясь закончить важный проект. Вернувшись домой поздно вечером, она обнаружила, что ключ не подходит к замку.
— Олег! — Анастасия забарабанила в дверь. — Открой!
Дверь открыла Галина Николаевна:
— А, это ты, — свекровь смерила её холодным взглядом, словно давно ждала её возмущения. — Мы решили сменить замки. Старые ненадёжные были. Мало ли кто может прийти.
— Что значит сменили замки? — Анастасия задыхалась от возмущения. — Это мой дом!
— Ты невестка и живёшь с нами, забыла, что мы тебя приняли в семью, — отрезала Галина Николаевна, стоя на пороге, как хозяйка. — Настоящая хозяйка должна понимать, что семья важнее. А ты… Ты даже не можешь принять простые перемены ради мужа!
— Олег! — позвала Анастасия, глядя в дверь, где стояла свекровь. — Олег, выйди сюда!
Муж появился в дверях, виновато опустив глаза.
— Настя, не кричи. Соседи услышат.
— Так это ты? Ты согласился сменить замки? — Анастасия не могла скрыть своего потрясения, голос её задрожал от обиды.
— Мама права, Настя, — тихо сказал Олег, вглядываясь в пол, будто не осмеливался встретиться с её взглядом. — Мы семья, и дом — это общий очаг. Тебе лучше уйти. Остынешь, подумаешь…
Анастасия отступила на шаг, будто кто-то выбил у неё почву из-под ног. Это был её муж. Тот, кого она любила, кому доверяла. И вот он теперь выгоняет её из собственного дома.
— Хорошо, — медленно произнесла она, в груди звенела пустота. — Я уйду. Но запомните оба — это ещё не конец.
Той ночью Анастасия ночевала у подруги. Лежа в тёмной комнате, она не могла уснуть. Мысли в голове путались, как дикие звери. Как же она допустила, чтобы это случилось? Почему не остановила всё раньше, не сказала «стоп»? Как позволила этому беспределу продолжаться?
Утром, ещё не зная, как справиться с тем, что произошло, она первым делом позвонила адвокату.
— Марина Сергеевна, мне нужна ваша помощь. Срочно.
Через час она уже сидела в кабинете, рассказывая свою историю.
— Значит, дом достался вам от отца до брака? — уточнила Марина Сергеевна, внимательно изучая документы. — И все бумаги в порядке?
— Да, — кивнула Анастасия. — Я храню их в банковской ячейке. После смерти папы стала более осторожной.
— Это правильно, — адвокат что-то записала в блокнот. — В таком случае ваша позиция сильная. Мы подаём на развод и одновременно требуем выселения незаконно проживающих лиц.
— Выселения? — Анастасия ощутила, как горло сжимается. — Но как же Олег?
— А что Олег? — Марина Сергеевна посмотрела на неё без тени сомнения. — Он сам сделал выбор, когда позволил своей матери выгнать вас из вашего дома.
Судебный процесс затянулся на месяц, каждое заседание превращалось в настоящий спектакль. Галина Николаевна разыгрывала роль заботливой свекрови, которая «только хотела помочь молодым обустроить семейное гнёздышко».
— Я же как лучше хотела! — восклицала свекровь, смахивая слёзы платочком. — Старалась создать уют, а она… Она даже простых перемен не выдержала!
Олег, скованный чувством вины, поддерживал мать, утверждая, что Анастасия «не умела идти на компромиссы».
— Мы просто хотели сделать дом более современным. А Настя всё твердит о каких-то воспоминаниях, о прошлом…
Но у Анастасии были неопровержимые доказательства: документы на дом, фотографии, запечатлевшие изменения, и показания соседей, которые подтвердили, что Галина Николаевна активно руководила рабочими, меняя замки и внося изменения в дом.
— Уважаемый суд, — произнесла Марина Сергеевна, — моя клиентка получила этот дом в наследство от отца до заключения брака. Это её личная собственность, и ответчики не имели права вносить какие-либо изменения без её согласия.
В день оглашения решения суда Анастасия едва сдерживала волнение. Галина Николаевна сидела напротив, сжав губы так крепко, будто пыталась сдержать гнев. Её взгляд был настолько острым, что казалось, будто в воздухе витают искры напряжения.
— Суд постановил… — судья медленно зачитывал решение, а у Анастасии в висках стучало, словно молоток. — Удовлетворить исковые требования… Обязать ответчиков освободить жилое помещение в течение десяти дней…
Галина Николаевна не выдержала и вскочила с места:
— Это несправедливо! Мы вложили столько сил в этот дом!
— Вложили? — тихо, почти шёпотом, переспросила Анастасия, не в силах скрыть горечи. — Вы разрушили всё, что было мне дорого. Всё, что я хранила, что было частью меня, — теперь это потеряло смысл.
Прошла неделя, и Анастасия вернулась в дом. Первым делом она спустила с чердака старинный комод, который когда-то был для неё символом чего-то родного и неизменного. Царапина на его полированной поверхности оказалась незначительной — прошло столько времени, что можно было уже забыть о том ужасном периоде.
День за днём Анастасия восстанавливала дом. Бордовые стены, которые ей так не нравились, снова стали светлыми. Тяжёлые портьеры, создававшие давящую атмосферу, уступили место лёгким занавескам, а кожаный диван, вызывавший у неё лишь раздражение, был продан. На его месте снова появились старые кресла, те самые, что стояли здесь раньше.
Разбирая старые вещи в кладовке, она наткнулась на фотоальбом. На его страницах — смех, детство, родители и дом. Дом, который всегда был таким, каким она его помнила. На последней странице она увидела фотографию отца, сделанную незадолго до его смерти.
— Ты был прав, папа, — прошептала Анастасия, глядя на его образ. — Нельзя позволять другим диктовать тебе, как жить. Никогда.
Весна принесла новые перемены в жизнь Анастасии. Сад снова стал её миром: она посадила мамины розы, разбила клумбы, и каждый уголок двора наполнялся красками и жизнью. Всё, что было ей дорого, теперь находило своё место в её руках.
Однажды, стоя у калитки, она увидела Олега. Он выглядел растерянным, почти по-детски беспомощным.
— Можно войти? — тихо спросил он.
— Зачем? — Анастасия спокойно сняла садовые перчатки, не спеша с ответом.
— Я… хотел извиниться, — сказал Олег, делая шаг вперёд, но не решаясь приблизиться. — Мама перегнула палку, а я не смог ей противостоять. Всё это время я… не был на твоей стороне.
Анастасия оглядела дом, цветущий сад, и внутренне ощутила ту свободу, которой не было давно. Время, что она потратила, чтобы вернуть себе мир в доме и в душе, не могло быть зря.
— Знаешь, Олег, дело не в маме. Дело в том, что ты сделал свой выбор, а я — свой. — Она взглянула на него, не злясь, но и не испытывая жалости. — Я выбрала быть собой, а не тем, кто вам удобен.
— И ты счастлива? — тихо спросил Олег.
— Да, — ответила Анастасия, не задумываясь. — Впервые за долгое время я действительно счастлива.
Вечером, сидя в старом кресле с чашкой чая, Анастасия размышляла о том, как изменилась её жизнь. Этот дом, когда-то просто наследство от отца, теперь стал её крепостью, символом независимости. Он стал её правом на выбор, её правом на свою жизнь.
А старинный комод стоял в углу гостиной, спокойно храня в своих ящиках не только документы и фотографии, но и память о том, как важно уметь отстаивать свои права.
— Ты моя жена, значит, и моей маме помогать обязана! — заявил муж, словно это прописано в брачном договоре