— Да она как старая табуретка — стоит в углу, пользы никакой, а выбросить жалко.
Лена замерла у кухонной двери с подносом чая. Игорь сидел на диване, расслабленно откинувшись на подушки, а его друзья хохотали над шуткой. Двадцать два года брака — и вот оно, честное мнение мужа.
— Ты, Игорек, жесткий, — покачал головой Витек, беря печенье. — Хотя понятно. Бабы после сорока — товар не ходовой.
— А что делать? — Игорь пожал плечами и потянулся за стаканом. — Я же не виноват, что она совсем себя запустила. Говорю ей — сходи к парикмахеру, купи что-то приличное, а она только вздыхает. Как та табуретка — молчит и пылится.
Лена поставила поднос на стол. Руки не дрожали. Только внутри что-то оборвалось — тихо, без звука, как старая резинка. Мужчины даже не посмотрели в ее сторону, продолжая обсуждать соседского кота, который повадился гадить в подъезде. Обычная среда, обычный разговор. И она — часть интерьера.
В комнате Лена села на кровать и посмотрела на свои руки. Когда она в последний раз покупала себе что-то просто так? Когда Игорь говорил ей комплименты, а не указания? Когда она чувствовала себя женщиной, а не прислугой с пропиской?
На тумбочке лежала старая фотография — их свадьба. Лена двадцать три года, Игорь двадцать пять. Он смотрит на нее как на чудо, она смеется, запрокинув голову. Что случилось с теми людьми? Где они потерялись?
За стеной друзья собирались уходить.
— Игорь, ты к Сереге в субботу поедешь? — спрашивал Витек.
— Да куда я денусь. Скажу этой, что на работе задержусь. Она не проверит — привыкла уже.
Лена встала и подошла к окну. Во дворе старушка кормила кошек, дети играли в песочнице. Жизнь текла мимо, а она стояла у окна, как та самая табуретка.
На следующий день в магазине электроники было тихо. Лена сидела за кассой и механически перекладывала чеки. Марина разбирала новый товар, изредка поглядывая на подругу.
— Лен, ты сегодня какая-то… отрешенная.
— Нормально, — ответила Лена, не поднимая глаз.
— Да ладно. Я же вижу — что-то случилось. Игорь опять придирается?
Лена замерла. Рассказать? Про табуретку, про то, как больно было слышать правду из уст человека, которого любила?
— Он назвал меня старой мебелью при друзьях.
Марина присвистнула и отложила коробку с наушниками.
— Серьезно? И что ты?
— А что я? Чай подала и ушла спать.
— Лена, ну сколько можно? — Марина села на край стола. — Ты же не мебель. Ты живой человек. Женщина.
Женщина. Лена попыталась вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя таковой. Когда мужчина смотрел на нее с восхищением, а не как на надоевшую домработницу.
— Знаешь, — тихо сказала Марина, — я после развода думала, что жизнь кончилась. А оказалось — только началась. Да, денег меньше, да, одиноко иногда. Но я хотя бы себя уважаю.
Вечером Игорь пришел поздно и довольный. От него пахло незнакомыми духами — сладкими, девичьими.
— Ужин готов? — бросил он, не глядя на жену.
— В холодильнике.
— И постарайся завтра выглядеть поприличнее. Коллеги жен приведут на корпоратив, неудобно с тобой показываться.
Лена стояла у плиты и мешала остывший суп. Неудобно показываться. С женой. Которая готовила, стирала, убирала двадцать два года.
— Слышишь меня? — Игорь повысил голос.
— Я женщина, а не мебель, — сказала она, не оборачиваясь.
— Что ты там бормочешь?
Лена повернулась к мужу. Он сидел за столом, уткнувшись в телефон, и даже не смотрел на нее.
— Я сказала: я женщина, а не мебель. — Голос звучал спокойно и четко. — И в этот день я сняла кольцо.
Обручальное кольцо соскользнуло легко — за годы пальцы похудели. Лена положила его рядом с тарелкой Игоря.
— Ты что творишь? — Он наконец поднял глаза от экрана.
— Иду в салон. За новой собой.
Салон красоты «Элегант» она выбрала специально — самый дорогой в городе. Раньше Лена стриглась у Тамары в подвале за триста рублей. Сегодня потратит три тысячи — половину зарплаты.
— Что будем делать? — спросила мастер Алина, рассматривая волосы Лены в зеркале.
— Не знаю. Что-то кардинально другое. Чтобы даже я себя не узнала.
— Особый случай?
— Развод, — сказала Лена и поразилась, как легко прозвучало это слово.
Алина оказалась болтливой. Рассказывала про клиентов, жаловалась на капризных невест, сплетничала про местных знаменитостей. Лена слушала вполуха, погружаясь в непривычное ощущение заботы о себе.
— А недавно забавная пара приходила, — продолжала мастер, укладывая волосы. — Мужчина средних лет с молоденькой девушкой. Он ей прическу оплачивал, подарок делал. Романтично, правда?
Лена кивнула, не особо интересуясь чужими романами.
— Игорь его звали. Все время рассказывал, какая у него жена запущенная. Мол, совсем не следит за собой, стала как старая мебель…
Ножницы замерли в воздухе. Лена смотрела на свое отражение, не веря услышанному.
— А девушка какая была? — спросила она тихо.
— Симпатичная. Блондинка, лет тридцати. Оля ее звали. Все хихикала, когда он ей комплименты говорил.
Оля. Соседка из девятого подъезда. Недавно разведенная мать двоих детей. Теперь понятно, почему разведенная — и почему Игорь так часто стал «задерживаться на работе».
В зеркале Лена видела незнакомку с короткой стрижкой и ясными глазами. Не было ни слез, ни истерики. Была странная легкость, как будто с плеч сняли тяжелый мешок.
— Спасибо, — сказала она Алине, расплачиваясь. — Вы не представляете, как вовремя мне рассказали про этих… клиентов.
— Ой, простите, если что не то сказала…
— Все именно так, как надо.
На улице Лена достала телефон и написала Марине: «Можно переночевать? Расскажу потом». Ответ пришел сразу: «Конечно. Что случилось?»
«Я перестала быть мебелью», — набрала Лена и нажала «отправить».
Потом открыла чат с Игорем: «Знаю про Олю. Завтра заберу вещи. Документы подам в понедельник.»
Телефон сразу разрывался от звонков. Лена выключила его и положила в сумку. Двадцать два года брака закончились сообщением в мессенджере. Странно, как просто оказалось отпустить то, что уже давно умерло.
Утром она пришла домой, когда Игоря не было. Собрала вещи в два чемодана — оказалось, что личного у нее совсем немного. Остальное — общее, квартирное, чужое.
Игорь вернулся, когда она складывала последние документы.
— Лена, ты с ума сошла! — он ворвался в спальню красный от злости. — Из-за какой-то ерунды рушить семью!
— Из-за ерунды? — она обернулась. — Игорь, ты водил свою подругу в салон красоты и рассказывал чужим людям, какая у тебя жена никчемная. Это ерунда?
— Да ничего между нами нет! Мы просто…
— Просто что? Дружите? — Лена застегнула чемодан. — Игорь, мне все равно. Ты можешь встречаться с кем хочешь. Я больше не твоя табуретка.
— Да перестань ты с этой табуреткой! Я пошутил тогда!
— Двадцать два года шутил?
Он молчал, глядя, как она надевает куртку.
— Лена, ну давай поговорим как взрослые люди…
— Мы и говорим. Я говорю: до свидания.
Через две недели Марина рассказала, что Игорь ходит по соседям и жалуется на неблагодарную жену. Что Оля, узнав про его женатость, съехала к родителям в другой район. Что он пытался найти Лену через общих знакомых — то ли мириться, то ли ругаться.
— Не жалеешь? — спросила подруга, помешивая кофе.
Лена посмотрела в окно маленькой съемной квартиры. Денег хватало впритык, работать приходилось больше. Но по утрам она просыпалась и не чувствовала того камня в груди, который носила последние годы.
— О чем жалеть? О том, что больше не мебель?
За окном начинался дождь, а в квартире было тепло и тихо. Своя тишина, не чужая.
Не должен ты ей столько денег давать!